История христологических ересей

Раскрывая природу Христа, Иоанн в своем Евангелии с самых первых строк пишет:

1 В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.

2 Оно было в начале у Бога.

3 Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.

14 И Слово стало плотью, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца (Иоан.1:1-3,14).

Читая эти слова, мы можем определить понятие Иоанна, а значит и истинных последователей Христа, как они понимали природу Христа еще в тот первый век христианской эры.

Самое первой слово – «В начале». Это интересное слово. А интересное оно тем, что заинтриговывает, и некоторые видят здесь некое начало этого Слова, о Котором сказано, что потом Оно стало плотью. Здесь давайте остановимся. Если бы в греческом тексте перед этой фразой находился определённый артикль, она могла бы подразумевать какое-либо особенное указание о времени или начале, но в оригинале эта фраза не имеет определённого артикля. О чем это говорит? Здесь подразумевается немыслимое отдаленное время. Ну, нет у нас, у людей, такого слова, мы его еще не придумали, потому что у нас все имеет какое-то начало. Но когда нужно было описать этот момент безначалия, у Иоанна просто не было слов, и он вынужден был написать «В начале…», имея в виду весьма отдаленное время, когда еще не было никакого творения, прежде всякого другого начала, которое представляет собой прошедшую вечность.

Точно таким же словом, каким Иоанн начинает свое повествование ???? (1. начало, основание, происхождение; 2. начальство, господство); начинается повествование о творении, только здесь стоит еврейское слово ??????? — (начало, начаток, лучшая часть, первый, прежние времена, прежнее состояние). Как в первой главе Бытия изложена история творения, так пролог к Евангелию от Иоанна излагает природу Творца. Но в отличие от книги Бытие концепция текста Иоан.1:1 предшествует началу Бытие 1:1.

Следующее слово «было» играет сильную роль в богословском смысле. Греческое ?? (эн) – форма глагола от ???? — (еими) – «быть» и выражает непрерывность существования или бытия. Таким образом «Слово» было на протяжении всей вечности, такого времени не было, когда это Слово вдруг, стало быть. Вот когда это Слово все-таки чем-то стало, а стало Оно Плотью (14 ст.), здесь уже стоит другое греческое слово «эгенето» от формы глагола ??????? гиномай – (1. быть, становиться; 2. рождаться; 3. происходить, совершаться; 4. наступать, приходить), выражая действие, начатое и завершённое в данное время плотью. Вы заметили, если «в начале» Слово уже было, то теперь Оно стало (плотью). Таким образом Христос всегда был Богом. Слово «Богом», «Бог» здесь и в других местах тоже не вполне отражает то, что есть на самом деле. Это выражение порождает понятие о трех Богах. Точней будет не «Слово было Бог», а «Слово было Божественной (личностью)». Но в оригинале стоит ???? – Теос, которое обычно так и переводят «Бог». Так просто удобней выражаться. Это точно так, как мы говорим: «солнце село».

При воплощении Божественная и человеческая природа были нераздельно соединены в личности Иисуса Христа, единственного в своём роде Богочеловека. Но мы имеем один парадокс (парадокс — мнение, резко расходящееся с общепринятым). Парадокс в том, что Священное Писание свидетельствует, что Господь Бог наш есть Господь единый (Втор. 6:4, Марк. 12:29).

На долю христианства выпала эта доля разбираться с этим парадоксом о триедином единобожии и о тайне воплощения — эти оба понятия превосходят ограниченное понимание и бросают вызов анализу и определению. Однако, для пылких, ревностных христиан апостольского времени динамический факт о распятом и воскресшем и живом Господе, Которого многие из них видели и слышали, подчинил вышеприведенные теологические проблемы, ставя их на место меньшей важности и значения. К чему это привело?

По прошествии апостольского поколения представление о живом Господе стало тускнеть, и первоначальная чистота и посвящение уменьшились, люди стали обращать больше внимания не практическим реальностям Евангелия, а его интригующим, ставящим в тупик теоретическим аспектам, питая иллюзию, что посредством исследования запутанных факторов философии, они, возможно, смогут познать Бога. Среди поднявшихся различных ересей, причинивших столько скорби для церкви, ни одна не была более серьёзной, как те, которые имели отношение к природе и личности Христа. Спор и борьба, развернувшиеся вокруг этой проблемы, потрясали церковь не протяжении многих столетий и ознаменовались непрерывной цепью ересей, церковных соборов и расколов.

Для всех, не являющихся исследователями церковной истории, подробное изучение этого великого спора может быть лишено интереса и практической ценности. Но сегодня не менее, чем в апостольские времена, определённость и уверенность в христианской вере концентрируется в историческом Христе Нового Завета. Также в одном или другом виде, различные древние ереси или продолжают существовать, или проявляются снова, а некоторые приобретают более утонченную версию, аналога которой не найдешь в истории христианской церкви.

Неужели мы не извлечем для себя хоть какой-то урок из той трагедии, которая фрагментировала церковь на протяжении прошлых веков?! Борьба тринитариев, отстаивающих догмат троичности Божества, концентрировалась в сражении церкви, начиная уже с первого столетия.

Петр очень хорошо подытожил взгляд апостольской церкви относительно Иисуса, что Он есть Христос Сын Бога Живого (Матф. 16:16), и в простом изложении веры, как оно приведено ап. Павлом: «Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1Кор.12:3). Здесь слово Господь — в гр. подлиннике ?????? куриос равнозначен еврейскому Яхве (Иегове). Первые христиане верили, что Христос является Богом в самом высоком смысле этого слова, и сделали этот взгляд краеугольным камнем своей веры (Матф. 16:18). Эта безоговорочная уверенность церкви первого века относительно тройственности Божества и божественно-человеческой природы Христа, была основана на ясных, определённых учениях Иисуса и апостолов.

Однако, вскоре после вознесения Христа на небо лютые волки начали нападать на стадо и внутри самой церкви восстали люди, говорящие превратно, дабы увлечь учеников за собою (Деяния 20:29-30).

Первое заблуждение, касающееся природы и личности Христа — обычно относится к Докетизму. Докетизм (от др.-греч. ????? «кажусь») – учение утверждавшие о иллюзорности боговоплощения. Докетизм принимал различные формы, но его основная идея заключалась в том, что Христос только казалось имел тело, но был призраком, и не был человеком вообще. Слово стало плотью, только в виде призрака. Это заблуждение возникло в апостольские времена и продолжало существовать даже до конца второго столетия. Докетизм был характерной неотъемлемой чертой таких групп, как Эбиониты и Гностики. Первые представляли собой христиан из иудеев, которые строго придерживались обрядов и обычаев Иудаизма. Последние преимущественно были христианами из язычников. Гностицизм представлял собой немного более чем смесь различных языческих философских идей, маскировавшихся под видом христианской терминологии.

Первым гностиком, исказившим природу и личность Христа, был Симон Волхв (Деян. 8:9-24). Несколько лет спустя в Александрии восстал христианин по имени Керинф, которого некоторые причисляли к эбионитам, а другие — к гностикам. Он отрицал, что Христос приходил, утверждая, что Его предполагаемое воплощение было кажущимся, но не реальным. Эбиониты не были гностиками, но придерживались таких же взглядов относительно человеческой природы Христа. Они рассматривали Христа лишь как буквального сына Иосифа, но избранного Богом, как Мессию, поскольку Он выделялся благочестием и соблюдением закона и был принят как Сын Божий при Своём крещении. Одно из ответвление эбионитов — элькезаиты, учили, что Христос был буквально рождён от Бога в прошлых веках и был, таким образом, подчинён Ему.

В противоположность эбионитам, которые рассматривали Христа как существенно высший тип человеческой личности, гностики, вообще говоря, отрицали, что Он был человеческой личностью вообще. Они представляли себе Христа как призрака или эона, который временно обладал Иисусом — обыкновенным человеческим существом. Согласно их взгляду, Божественность не была на самом деле воплощённой. Относительно громадного влияния гностицизма на христианскую церковь, историк Лауторетти подчёркивает вероятность, что на протяжении некоторого времени, большинство тех, которые считались христианами, твёрдо придерживались одной или другой из его многих форм (1).

Возникнув постепенно в апостольские времена, гностицизм достиг вершины своего влияния на церковь в период второго столетия. Сознавая серьёзную угрозу в лице гностицизма, церковь героическим образом сражалась против него.

Ириней, писавший в последней половине второго столетия, отметил, что Иоанн писал своё Евангелие с особой целью — опровергнуть докетические взгляды Керинфа (2). В посланиях Иоанна ещё более резко выражено предостережение против докетической ереси, защитников которой он называет антихристами (1 Иоан. 2:18-26, 4:1-3, 9:14, 2 Иоан. 7:10). В период своего первого тюремного заключения в Риме (около 60 г.) Павел предостерегал верующих в Колоссах против докетического заблуждения:

4 Это говорю я для того, чтобы кто-нибудь не прельстил вас вкрадчивыми словами;

8 Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу;

9 ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно,

18 Никто да не обольщает вас самовольным смиренномудрием и служением Ангелов, вторгаясь в то, чего не видел, безрассудно надмеваясь плотским своим умом (Кол. 2:4, 8, 9, 18).

Приблизительно в то же самое время Пётр провозгласил ещё более сильное предостережение, ссылаясь на докетическую ересь:

1 Были и лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель.

2 И многие последуют их разврату, и через них путь истины будет в поношении.

3 И из любостяжания будут уловлять вас льстивыми словами; суд им давно готов, и погибель их не дремлет (2 Пет. 2:1-3).

И Иуда ссылается на докетическую ересь:

4 Ибо вкрались некоторые люди, издревле предназначенные к сему осуждению, нечестивые, обращающие благодать Бога нашего в повод к распутству и отвергающиеся единого Владыки Бога и Господа нашего Иисуса Христа (Иуды 4).

Николаиты из Откровения 2:6 были гностиками, хотя и не обязательно докетистами (3).

В период первой половины второго столетия восставали разные учителя — гностики, чтобы досаждать церкви своими пагубными ересями. Выдающимися среди них были Василидис и Валентин — оба из Александрии. Но возможно, наиболее влиятельным и успешным защитником докетических идей был Маркион — в период второй половины того же самого столетия. Он не был гностиком, но его взгляды о Христе были очень сходны с их понятиями. Они придерживались взгляда, что рождения, физической жизни и смерти Иисуса в действительности не было — был просто призрак действительности. Церковь мужественно боролась против грубых заблуждений докетизма. Во второй половине второго столетия смело выдвинулся Ириней, как великий поборник ортодоксального учения против ереси. Его полемический труд: «Против ересей» — особенно гностической ереси существует до нашего времени. Ириней подчёркивает истину о единстве Бога.

Еще одним еретическим заблуждением является Монархианизм. Само слово «монарх» [гр. monarchos < monos один + archos правитель]. Монархизм подчеркивал единство Божества. В сущности, это течение представляло собой реакцию против многобожия гностиков и двух богов в ереси Маркиона — Бога Ветхого Завета, которого он рассматривал как злого Бога, и Христа — Бога любви. Подобно как случается со многими противодействующими движениями, оно вылилось в противоположную крайность, и в результате стало ересью в церкви, которая впоследствии осудила это движение. Общее направление Монархианизма в значительной степени можно характеризовать как борющееся за очищение церкви от гностических учений, но исправление вызвало столько опустошения и беспорядков, что их уже в свою очередь было необходимо исправлять. Борьба с монархианизмом началась в конце второго столетия и продолжалась в третьем столетии. Было два вида последователей этого учения: динамисты (от гр. слова, означающего сила), которые учили, что Божественная сила вдохнула жизнь в человеческое тело Иисуса, которое предположительно не имело своего собственного, присущего Божества и имело нужду в истинной человеческой душе, и модалисты, которые верили в одного Бога, который открывает Себя различными путями, разными модусами.

Чтобы защитить свой взгляд о единобожии, динамисты совершенно отвергали Божественность Христа, Которого они считали за простого человека, избранного Богом как Мессию и возвышенного до уровня Божества. Согласно взгляду одного из ответвлений этого учения — адопцианизма, человек Иисус достиг совершенства и был усыновлён как Сын Божий при Его крещении. Модалисты учили, что единый Бог открывал Себя в различных видах, отрицая какое-либо различие в личностях, они отказывались от взгляда в триединую природу Божества в целом. Они признавали истинную Божественность как Отца, так и Сына, но спешили объяснить, что эти два определения касаются одной и той же Божественной личности. Этот взгляд иногда называют патринассионизмом, поскольку согласно их предположения, Отец стал Сыном при воплощении и впоследствии страдал, и умер как Христос. Подобным образом, при воскресении Сын стал Святым Духом. По имени наиболее известного истолкователя этой теории Савеллия, эта точка зрения называется также савеллианизмом. Савеллиане придерживались взгляда, что имена трёх лиц Божества были просто определениями, посредством которых одна и та же Божественная личность совершала различные всеобъемлющие функции. Таким образом, прежде воплощения эта Божественная личность была Отцом; при воплощении Отец стал Сыном; а при воскресении — Сын стал Святым Духом.

В начале третьего столетия Тертуллиан опроверг учение монархистов-модалистов, подчёркивая, как личность Сына Божия, так и единобожие, однако он предполагал, что Христос был подчинён надлежащим образом Богу, что впоследствии и проявилось в известной теории по имени субординационизм или подчинение.

Приблизительно в средине третьего столетия Ориген выдвинул теорию о вечности рода (т.е. что в конце концов все, даже сатана очистятся и возвратятся к Богу (4).  Согласно этой теории только Отец является Богом в наивысшем смысле этого слова. Сын соучастник вечности вместе с Отцом, но Бог только в производном смысле, как уже происходящий от другого. Ориген верил, что душа Христа, подобно всем человеческим душам, как он ошибочно предполагал — существовала уже раньше, но по существу была отличной от всех других — чистой и не павшей. Логос или Божественное Слово, превратилось в прочный неразрывный союз с человеческой душой Иисуса Христа. Делая различие между Теос (Бог — без определённого артикля) и Хо Теос (Бог — с определённым артиклем) в Ин. 1:1, Ориген заключил, что Сын не является Богом в главном и абсолютном смысле, но Богом лишь посредством общения, подчинённого по рангу Божества, которое можно определить словом Теос, но не Хо Теос. Христос, таким образом, был нечто среднее между сотворёнными и несотворёнными существами. Посему Оригена можно назвать отцом Арианизма.

В начале четвёртого столетия Арий, пресвитер Александрийской церкви принял теорию Оригена о Логосе, за исключением факта, что он отрицал какую-либо сущность посредничества между Богом и созданными существами. Из этого он заключил, что Сын не был Божеством в любом смысле этого слова, но в определённом смысле — созданным живым существом, хотя исключительно наивысшим и первым из всех, и что поэтому было время, когда Его не было. Он учил, что была лишь Единственная Личность — Отец, к Которому можно отнести свойства существования, не относящиеся к какому-либо времени, т. е. только Он один является вечным и что Он создал Сына из ничего и что прежде до Его зарождения посредством воли Его Отца — Сын не существовал. Согласно взгляду Ария, Христос не был ни истинным человеком, ибо не имел человеческой души и не был также истинным Божеством, ибо не имел сущности и свойств Бога. Он был просто более возвышенным, чем все созданные существа. Человеческая сущность Иисуса была избрана согласно провидения Божьего о Его триумфальной, победной жизни — чтобы быть Христом или Мессией. На первом соборе в Никее, созванном в 325 г. для решения спорных положений Ария, выступил Афанасий, как отец правоверия, утверждая, что Христос всегда был и что Он пришёл не из предшествующего несуществования, но из той же исключительной сущности, как и Отец.

Применив термин хомоузиос — единосущный — ко Христу, собор подтвердил взгляд Афанасия, что он представляет из себя одну и ту же сущность, как и Отец. Хомоузиос нельзя понимать другим образом. Собор предал анафеме как Арианизм, так и Саввелианизм, как два главных отклонения от точной истины и провозгласил, что это не является отрицанием единобожия, когда оно защищает три лица Божества и также не является отрицанием лиц Божества, когда оно утверждает единство. Таким образом, Никейский символ веры заявляет, что Сын рождён Отцом… сущность Отца, Бог от Бога, свет от света, истинный Бог от истинного Бога рождённый, не сотворённый, представляющий одну сущность с Отцом (5). Этот символ веры стал решающим испытанием исповедующих тринитарианское представление о вере.

Ариане отвергли решение собора и уклонились в раскол, и на протяжении многих столетий арианизм доказал, что он является наиболее грозным и страшным врагом Римокатолической церкви. Группа, которая выделилась после первого Никейского собора, иногда называемая полуарианами, также тревожила церковь. Ключевое слово этого движения хомоузиос, посредством которого они изображали Сына как личность подобную сущности с Отцом в противоположность хомоузиос (той же сущности) согласно Никейского символа веры.

Выдающимися среди противников Ортодоксального учения после собора в Никее были Аполлинарий и Маркелл. Оба подтверждали принцип единобожия и человеческую природу во Христе, но отрицали Его истинную человеческую природу, доказывая, что Божественная воля сделала человеческую природу Христа пассивным, бездеятельным орудием. Эти разные проблемы привели к созыву второго собора в 381 г. в Константинополе. Этот собор подтвердил Никейский символ веры, сделав более ясным его значение, и провозгласил, что во Христе присутствуют две действительных природы.

Несторианизм

После собора в Константинополе внимание церкви было направлено к так называемому христологическому аспекту проблемы в природе и личности Христа. Были сделаны попытки — определить природу Божественных и человеческих элементов во Христе и изложить взаимоотношение между ними. Как могут две личных природы существовать вместе в одной личности? Эта фаза борьбы сконцентрировалась в двух противоположность школах мысли — одна в Александрии а вторая в Антиохии Сирийской. Эти оба богословские направления мысли признавали истинное единство Божественной и человеческой природы в одной личности — в Иисусе Христе, но Александрийская школа подчёркивала единство двух природ и настаивала на важности Божественной, в то время как Антиохийская школа подчёркивала различие между двумя природами и настаивала на важности человеческого аспекта. Сторонники Антиохийской школы придерживались взгляда, что Божественная и человеческая природа зашли в отношения постоянного сосуществования и сотрудничества без действительного слияния. В одной личности они отделяли две природы, заявляя, что между ними не было подобного союза, но только постоянное общение. Они проводили резкое различие между Христом как Сыном Божиим и Христом — как сыном человеческим, и придавали человеческой природе более ясное и определённое признание. Они представляли себе единство двух природ как достижимое посредством единства соответствующих проявлений воли. Они отстаивали реальность и совершенство человеческой природы Христа, но подвергали опасности единство личности. Это был не полный, несовершенный, неопределённый механический союз, в котором две природы не были воистину соединены в единой, сознающей себя личности. Сторонники Александрийской школы, — с другой стороны, осознавали чудесное и совершенное слияние двух природ; человеческая личность растворилась в Божественной и стала подчинённой по отношению к ней. Таким образом, Бог вошёл в человеческую природу и посредством этого союза Божеского естества с человеческим, стало возможным Христу привести человечество обратно к Богу.

Столкновения между этими двумя школами мысли достигли своего высшего накала в Несторианском споре в начале V столетия. Нестор из Антиохии признавал истинную Божественную и человеческую природу, но отрицал их союз в единой, сознающей себя личности. Христос, согласно взгляду несториан, представлял собой две реальных личности, наслаждающихся моральным и полным сочувствия союзом, но не производящих никакого решительного воздействия друг на друга. Божество в данном случае не было унижено; человеческая природа не была возвышена. В такой личности был Бог и был человек; но в ней не было Богочеловека.

В 431 году в Ефесе был создан Третий Экуменический Церковный Собор с целью — урегулировать этот спор между Антиохийской и Александрийской школами мышления. Собор осудил Нестора и его учение, но не посчитал необходимым выдвинуть новый символ веры вместо Никейского символа. На этом соборе не было что-либо реально урегулировано или достигнуто; исключая ещё более увеличившийся разлад, и последующая борьба приняла такие размеры, что все другие доктринальные проблемы были отложены.

Монофизитизм

Как последствие Ефесского собора, возникла ещё другая теория, известная как Монофизитизм или Евтихианизм. Эта теория возникла и выдвинулась, чтобы изложить понятие о Христе, совершенно противоположное Несторианскому. Евтихий, главный истолкователь этой теории, заявлял, что первоначальная природа Иисуса была превращена в Божественную природу при воплощении. В результате чего человеческая природа Иисуса и Божественная природа Христа стали одной личностью и одной природой. Он отстаивал единство самосознания, но до такой степени соединил воедино эти две природы, что практически говоря, они потеряли свою индивидуальную тождественность.

Созванный в 451 г. Халкидонский собор для рассмотрения вопроса о Несторианизме и Монофизитизме, вынес решение против обоих. Как несториане, так и последователи Евтихия отвергли решение собора и обосновали независимые секты в среде христианства, как в своё время поступил и Арий более столетие тому назад.

Собор в Халкидоне подтвердил взгляд о совершенстве Божественной и человеческой природы Христа, заявляя, что Он составляет одну сущность с Отцом, что касается Его Божественной природы и одну сущность с нами, что касается Его человеческой природы, кроме греха. Тождественность каждой природы была сохранена, и две этих природы провозглашены как отдельные, не смешанные, неизменные, неделимые, неразлучные. Божественная, а не человеческая природа была признана за основу личности Христа. Поскольку а одной личности соединены две природы, — страдание Богочеловека было воистину безграничным; Он страдал в Своей человеческой, а не в Божественной природе, однако крестные муки были безграничными, ибо и личность была безграничной. Читаем краткие высказывания из Халкедонского символа веры:

«Затем мы, следуя святым отцам, действуя с общего согласия, учим людей исповедовать одного и того же Сына, нашего Господа Иисуса Христа, такого же совершенного в Божественной и в человеческой природе; истинного Бога и истинного человека с благоразумной душой и телом; одной сущности с Отцом. Что касается Божества и одной сущности с нами, что касается человеческой природы; во всём подобной нам, кроме греха; рождённого прежде всех веков у Отца, соответственно Божественной природы и в эти последние дни — ради нас и ради нашего спасения — родился от девы Марии, матери Божией, соответственно человеческой природы; одного и того же Христа, Сына Господа, исключительно рождённого, в котором признаём две природы, вне всякого сомнения, существующих неизменно, нераздельно, неразлучно; различие этих природ личности ни в коем случае не может быть устранено посредством союза, но скорее свойство каждой природы личности должно быть сохранено и действовать сообща в одной личности и в одном существовании (6).

В результате Халкедонского собора на Востоке сохранились навсегда и ещё более усилились расколы. В конце концов, император Юстиниан, убеждённый в том, что безопасность империи требует урегулирования этой проблемы — навсегда закрыл школы в Антиохии и в Александрии — этих двух центрах спора. На втором соборе в Константинополе в 553 году церковь вынесла решение о насильственном подавлении монофизитизма, который принял форму постоянного раскола и оставался до того времени в таких христианских сектах как иаковиты, копты и аббисинцы. Подтвердив Халкедонский символ веры, церковь достигла определённого различия между ортодоксией и ересью.

Монофелитизм

Всё же один вопрос оставался неразрешённым: Две природы, Божественная и человеческая, приводятся в действие одной волей, управляющей двумя природами, или всё это совершается двумя волями? Монофелиты считали Божественную волю господствующей, а человеческую волю — растворённой в ней. На третьем соборе в Константинополе в 680 г. церковь решила, что воля скорее относится к вопросу двух природ, чем одной личности и высказывалась в пользу двух волей в одной волевой личности. Это решение завершило ортодоксальное определение природы и личности Христа для Западной церкви, и привела затянувшиеся Тринитарианские и Христологические споры формально к концу.

Приблизительно в 730 г. Иоанн из Дамаска суммировал эти доктрины для Восточной церкви. Как для Восточной, так и для Западной церкви решения соборов приняли значение догматов.

Во времена реформации

Реформация обнаружила, что как Римская, так и протестантские ветви христианства в основном согласны, что касается трёх лиц Божества и природы Христа. Никейский и Халкедонский символы веры оказались большей частью приемлемы для обоих. Лютер учил о взаимном обмене характерными особенностями между этими двумя природами, таким образом, чтобы то, что было особенностью каждой природы — становилось общей для обоих. Всё относящееся к человеческой природе во Христе, было присваиваемо Божественной природой, и человеческая природа воспринимала то, что принадлежало к Божественной природе. Реформационные церкви подчёркивали общность Божественной и человеческой природы во Христе.

Два незначительных реформационных направления отличались от положения, изложенного в Никейском символе веры. Первыми из них были социниане, которые возродили основную монархистскую идею, что Божественная природа трёх лиц Божества — непостижима. Современный унитарианизм увековечил это понятие. Ко второму направлению принадлежали арминиане, которые в некотором отношении восприняли точку зрения, подобную некоторым наиболее ранним движениям, что Сын является подчинённой, второстепенной личностью по отношению к Отцу. Эта точка зрения подобным образом отражена в различных христианских сектах.

1) (К. С. Лауторетти. История христианства. Стр. 123).

2) (Ириней — против ереси XI. I. 6).

3) (Ириней там же т. 1 426 стр.).

4) Историю христианской церкви, стр. 96).

5) Цитировано Филиппом Шафф в Символе веры христианского мира т. 1 стр. 29.6

6) Филипп Шафф. Символы веры христианского мира т. стр 62.

Пастор Александр Серков