Мессианское богословие и произвольность (?) тематической проповеди

1. Есть ли объективный смысл у библейского текста?

Этот вопрос у меня возник из-за того, что христианские проповедники, в том числе адвентистские, в абсолютном своем большинстве любят составлять тематические проповеди. Этот тип проповедей удобен тем, что здесь можно импровизировать: есть набор неких элементов основных тем, и из них опытный проповедник всегда соберет «новый» узор.

Да, библейский текст, любой библейский текст имеет свой объективизм. Поэтому, комментируя текст, нужно как можно ближе подойти к обстановке, когда писался этот текст, кому он был адресован и что автор хотел сказать словами, заложенными в смысл им сказанного. Но это при комментарии текста. Что же касается тематической проповеди, здесь немного другой подход. Берем в пример Христа. Он брал обычный бытовой пример и придавал ему совсем другое значение – духовный смысл. Например: женщина тесто замесила; а ее муж в это время собрал в лукошко пшеничку и пошел в поле сеять. Видите: объективный смысл один, а духовное значение – другое, которое Христос ему и придал.

Или притча о богаче и Лазаре. В реальности объективный смысл вообще отсутствует, но вывод из притчи есть.

Христос сделал однажды резюмирующее заявление:

«Поэтому всякий книжник, наученный Царству Небесному, подобен хозяину, который выносит из сокровищницы своей новое и старое» (Матф. 13:52). Можно модернизировать этот текст: «Всякий проповедник…».

Конечно, в этом вопросе, как и в любом другом, есть опасность впасть в крайность. Например, один пастор проповедовал так: «Ревека ехала на верблюде и сидела между двумя горбами. Горб сзади означает Ветхий Завет, — объяснил проповедующий, — а горб впереди – Новый». Некто этому проповедующему подкинул сразу же реплику: «Милейший, а что означает хвост верблюда»?

Вывод: Проповедуя, помни, что библейский текст может иметь объективный и порой чисто исторический смысл; и если ты, импровизируя, собираешься придать рисунку «новый узор» и вывести из сокровищницы новый элемент, делай оговорку, что текст имеет такое-то историческое значение, но это чем-то напоминает мне… и можно привести новое значение.

2. Но где граница этой импровизации? Как определить, какое значение можно присвоить тексту, какое нет? Католики здесь будут откровенны: какое значение здесь увидели до нас, то и нам видеть надо. Мы вслед за Лютером и другими реформаторами до и после него пытаемся эту систему расшатать, говоря, якобы «каждый» может Писание читать и толковать. На деле, конечно, ничего такого нет: мы не даем кафедру ни представителям иных конфессий, ни большинству наших же членов церкви. Стало быть, мы «различаем» «правильное» и «неправильное» толкование.

Вопрос импровизации в проповеди – это одно, импровизация может быть безобидной и не приносящей ущерб доктринам. А вот толкование Писания, комментарий к нему, особенно если он расшатывает здравое библейское учение, это уже другое дело. Поэтому мы не предоставляем инаковерующим нашу кафедру на собрании. Но и здесь есть ряд объективных на то причин. Допусти (не говоря уже об инаковерующем) инакомыслящего, такого как Лещинский или Серый, которые упомянуты в вопросе, то они же сразу начинают проповедовать не то, что у нас общее, а скорей пытаются навязать свою идеологию.

Мы с инаковерующими жили в общем-то дружно. Мне давали у них Слово, но только предупреждали, чтобы я не говорил ни о субботе, ни о свинине. Хорошо, да я и сам не стал бы говорить о том, что нас разъединяет, я им говорил о Христе, и они плакали. Видите, дело не в инаковерующих, а в настрое: враждебный ли он или дружелюбный.

А знать, где граница импровизации, это уже зависит от наличия здравого смысла у проповедующего. Некто сказал так: Желающего проповедовать можно всему научить, если у него есть здравый смысл. А если здравого смысла нет, то лучше было бы, чтобы он шел выращивать картошку. Если у проповедующего есть здравый смысл, то и границу импровизации он почувствует. Если мы различаем правильное и неправильное толкование, значит у нас есть здравый смысл.

3. Откуда такое различие возникает? Ответ я вижу один, католический: из опыта церковной экзегезы. Как учат другие адвентисты, как те или иные церковные авторитеты привыкли учить, создали прецедент той или иной экзегезы, так и нам учить надобно. Это самый безопасный путь.

Это действительно самый безопасный путь, и по нему идут многие. Гораздо легче было заявлять, например, что я атеист во время партократии в СССР. Так легче жилось. Сегодня идеология в государстве поменялась, и все стали верующими. У нас в армии многие баптисты растворились, и только в беседе с ними я узнавал, что они баптисты. Они пили и курили как все и ничем от всех не отличались. Такими могли быть и адвентисты. Но надо мной все смеялись, и командование боролось с моей идеологией. Когда я закончил службу, командир воинской части показал мне толстую пачку писем: мне посланных и мною написанных. Меня изолировали от информационной поддержки.

Сегодня легче всего проповедовать устоявшиеся пророческие толкования, такие как: «666»; «зверь из 17 главы Откровения» и многое другое. Но здравый человек на этом не останавливается. Видите: есть люди, которых двигает наука, а есть такие люди, которые двигают науку. Но последних мало. Но все-таки они есть, иначе мы до сих пор считали бы, что солнце вращается вокруг земли.

То же самое происходит у нас и в церкви. Но и здесь должен быть здравый смысл. С одной стороны, мы не должны законсервироваться, как лютеране, и не останавливаться на уровне познания древних; а с другой стороны, чтобы наше новаторство не перехлестнуло все границы истинного значения Библии и не стали бы мы перечеркивать вообще все значения, открытые пионерами адвентизма. Сегодня есть такая тенденция аннулировать вообще значение 1844 года, служения Христа в небесном святилище и не только это…

Молодым проповедникам лучше конечно просто придерживаться устоявшегося толкования доктрин церковью. А если у опытного богослова возникает новая идея в толковании какого-либо пророчества или иного видения какой-либо доктрины, то он должен об этом заявить всемирному руководству, чтобы его вопрос рассмотрели всесторонне.

4. Но остается ли в этой системе «только церковь» место для принципа «только Писание»?

А что, разве церковь идет вразрез с Писанием? Если намек на Эллен Уайт, то разве она шла против Писания? Так что: церковь, Писание и Уайт – должно быть едино.

5. И где граница церковной ортодоксии?

Церковную ортодоксию устанавливают делегаты, избранные этой же церковью, на Генеральной конференции.

Крестим мы в 28 пунктов, которые приняли на Генеральной конференции. Если окажется, что Дымань не прав, а прав был Келлог, подайте этот вопрос в Генеральную конференцию на рассмотрение. Если его утвердят, то может быть появится 29 пункт.

Продолжение 5 вопроса:

Павел в Рим.14 называет «мнениями», недостойными споров, взгляды иудео-христиан на положения храмовой религиозности: посты и идоложертвенное, соблюдение храмовых праздников. И это в то время, когда Храм стоял на своем месте, все эти вещи иудейскими ортодоксами скрупулезно соблюдались и в этот Храм Павел передавал пожертвования от иудеев диаспоры (Деян.24:17). Похоже, по тому же пути религиозной терпимости в конфессиональных рамках идет Даниил Дуда (директор отдела образования Трансъевропейского дивизиона), фактически говоря в своих выступлениях: истина содержится в библейском тексте, а не в толкованиях. Любое здравое толкование достойно внимания, но должно забываться, когда мы, отбросив всякое предзнание и предубеждения, приступаем к библейскому Тексту.

И вот главная проблема. Когда я смотрю на богословскую стратегию библейских героев, я вижу, что библейской экзегезой впервые занялись в Вавилоне и после него. Даниил говорит, что Иеремия учит о 70-летнем вавилонском плену (Дан.9). Всё четко, никакой аллегории. Ездра и Неемия буквально учили о положениях Моисеева Закона. Если надо отпустить иноземных жен, то их надо отпустить, даже под угрозой лишения имущества и отлучения от общины переселенцев (Езд.10:8). И т. д. Опять никакой аллегории. Книжники четко указывают Ироду на пророчество о месте рождения иудейского Царя (Мф.2:5).

Но затем Иисус провозглашает, что истинный смысл Писания — это Он Сам. Что всё писанное о патриархах и народе Израильском, скажем, тем же Иеремией в конкретных обстоятельствах, на самом деле было тенью и фоном мессианской темы.

Я согласен с этим высказыванием Даниила Дуды: «истина содержится в библейском тексте, а не в толкованиях». Часто многие опираются на авторитет: «Такой-то сказал так-то…». И еще подчеркивают его авторитет. Практика показала, что и доктора богословия ошибаются, да еще как ошибаются. Поэтому принцип должен оставаться на своем месте: «истина содержится в библейском тексте». Богословы, комментируя то или иное место Писания, предлагают нам их тщательное исследование и разворачивают перед читателем такие факты, может быть оригинальное значение того или иного слова, а мы, читая этот комментарий, должны все пропустить через свое сознание и согласиться, либо отвергнуть его. А если кто-то приведет контраргумент, и мы порой видим, что вот этот аргумент действительно более подходит к контексту.

Мессианская тема и пророчества, указывающие на Христа, с одной стороны, были прозрачными, но с другой стороны, где-то и аллегоричны. Во всяком случае, Бог открывал бы значение мессианских пророчеств народу Своему, если бы они были к Нему ближе и не впадали в фанатизм. Пророчества о Христа были конкретными, но беда народа была в том, что пророчество о Мессии они не хотели объединить именно с Иисусом. Им казалось, что Он должен произойти из почетной (по их меркам) семьи.

7. Действительно ли всё Писание говорит о Мессии? О пророчествах спору нет. Моисей и пророки действительно предсказывали приходит и Пророка типа Моисея, и Царя из рода Давида, и Священника по чину Мелхиседека. Как видим, иудейские экзегеты времен Иисуса эти свидетельства отчетливо видели. Есть и в Псалмах отдельные элементы, которые ну никак не применишь к Давиду или Соломону. Но в остальном необходимо десять раз подумать, прежде чем вписывать аллегорию, иносказание, символ в буквальный, исторический смысл текста. Быт.22 — в первую очередь рассказ о том, как патриарх Авраам принес в жертву своего сына, а не что-либо другое. И так далее.

Я бы не сказал так, что все Писание говорит о Мессии. Были пророчества, указывающие на другие времена, вплоть до Второго Пришествия Христа. Здесь надо бы сказать так: Все Писания, говорившие о Мессии, говорили именно о Том, которого мы знаем по имени Иисус из Назарета.

22 глава рассказывает не «в первую очередь», второй очереди там нет, а только о событиях, связанных с жертвой Исаака. Но это аллюзия на жертву Христа. Что такое аллюзия? Это намек. Это некое подобие.

8. Я глина, Он горшечник, но да будет позволено мне спросить: а есть ли границы мессианского богословия? Потому что апостолы восприняли этот принцип буквально и последовательно: для Петра Пс.68:26 и 108:8 говорят, оказывается, об предательстве и самоубийстве Иуды и необходимости избрать нового апостола на его место (Деян.1). Это потом Лука подведет читателя Деяний к мысли, что двенадцать — символическое число для апостолов, что почти 20 из 28 глав этой книги будут посвящены деятельности не Матфия, а Саула-Павла, к тому же апостолом Лука назовет еще и Иосифа-Варнаву (Деян.14:14)… Прав ли был Петр в таком применении Писания?

Апостол Петр, всегда пламенный и верховный в среде апостолов, «в те дни», то есть в период времени между вознесением Господа и Пятидесятницей, произнес речь, в которой предложил собранию избрать нового Апостола на место отпавшего Иуды Искариота. Здесь характерно, что Петр все делает с общего согласия и не распоряжается ничем самовластно и как начальник. Глубокое падение Иуды Петр объясняет предопределением Божиим, которое отнюдь не уничтожает, однако, свободной воли человека. Это предопределение Божие, выражающееся в пророчестве, основывается лишь на Божественном предвидении: Бог знает, как употребит человек свою свободную волю и в зависимости от этого предопределяет. Устраняя соблазн страшного падения Иуды для других, Петр приводит пророчества, дабы показать, что в этом событии нет ничего необыкновенного, ибо оно уже было предсказано.

Да, действительно пророческие слова об Иуде приведены из двух псалмов — 68:26 и 108:8. Первое из этих мест приведено с небольшим изменением, второе — буквально. В обоих этих Псалмах изображается праведник, невинно страждущий от своих. Несомненно, что этот страждущий, кто бы он ни был в исторической действительности, сам ли царь Давид, или кто другой, был прообразом Мессии — Господа нашего Иисуса Христа, а враги его служили прообразом врагов Господа, предавших Его на крестную смерть. Главный из этих врагов — совершитель предательства Иуда, почему апостол Петр и меняет в первом изречении множественное число на единственное: «Да будет двор его пуст». В применении к Иуде это означает: апостольское место его да будет праздно. Вместо недостойного, оно должно быть замещено достойным, что и выражено в псалме: «Достоинство его да примет другой».

А разве таких пророчеств больше нет в Писании, когда под одной личностью пророчество указывает на другую. Вспомните царя Тирского (Иез. 28 глава) и царя Вавилонского (Ис.14 глава), в образе которых раскрывается Люцифер-сатана.

Так как пророчество об извержении Иуды из сонма Апостолов исполнилось, надо, чтобы исполнилось и другое — о замещении опустевшего места: надо избрать на место предателя другого и таким образом восполнить установленное Господом число 12-ти Апостолов Его. Вероятно, на это восполнение было дано повеление Самого Господа, не записанное в Евангелии. Необходимым и единственным условием избрания нового Апостола святой Петр поставляет то, чтобы избираемый был свидетелем-очевидцем всей земной жизни и деятельности Господа Иисуса Христа. Это потому, что Апостолы — прежде всего «свидетели», как их Сам назвал Господь (Лук. 24:48). Они должны свидетельствовать перед всем миром о том, что они сами видели и слышали (Деян. 4:20) — в этом особенная сила и убедительность их проповеди. С другой стороны, постоянное пребывание с Господом в течение трех с половиной лет Его служения — достаточное ручательство его веры, любви и преданности Господу: такому человеку можно доверить исполнение Апостольского служения.

«Свидетелем воскресения Его» — второе весьма важное условие избрания — главный предмет апостольского свидетельства — это свидетельство об истине Воскресения Христова, основной истины спасающей веры христианской. Необходимо, чтобы избираемый Апостол был свидетелем действительности воскресения распятого и умершего Мессии.

Удовлетворявших этим условиям оказалось двое: Иосиф, называемый Варсавою, который прозван Иустом, и Матфий. Оба они неизвестны в евангельской истории. Есть предположение, что они были из числа 70-ти учеников Господа. Окончательное избрание из числа этих двух одного Апостола предоставили Самому Господу через жребий после усердной молитвы о том, чтобы Сам Господь показал, кого Он избирает. Таким образом в избрании нового Апостола совершилось двоякое действие — человеческое и Божественное: Апостолы со всем обществом верующих избирают двух, Господь, по молитве их, указывает одного.

«И выпал жребий Матфию» — в этом увидели волю Божию, «и он сопричислен к одиннадцати Апостолам». Матфий проповедовал потом Евангелие во Иудее и Эфиопии и был побит камнями в Иерусалиме по приговору первосвященника Анана, особенного ненавистника христиан.

Я считаю, что Петр был прав. Хотя, если читать книгу Фрума «Пришествие Утешителя», он выдвигает аргумент, что до Пятидесятницы они не должны были предпринимать никаких мер и высказывается в пользу Павла, как заменившего Иуду и ставшего в число двенадцати. Но это слабый аргумент. Может и сегодня тогда церковные избрания не являются актуальными до излития Святого Духа в виде позднего дождя?! Ранний и поздний дождь имел свое назначение, а церковное избрание – свое. Деяния апостола Павла не умаляются тем, что он был тоже апостол (посланник), как и Варнава апостол (посланник), но они не были в числе двенадцати.

Павел, он же Савл из Тарса, призван после смерти Иисуса Христа. Он не входит в число двенадцати апостолов, но является одним из самых почитаемых апостолов христианства. Павел, так же как и подавляющее большинство из двенадцати апостолов, умер мученической смертью.

Также в число двенадцати апостолов мог войти Варсава (есть предположение, что это Варнава), когда была проведена жеребьёвка для замены Иуды Искариота между Матфием и Варсавой. Но жребий выбрал на Матфия.

А известность и мало известность того или иного апостола не играет роли. Много ли мы знаем об остальных апостолах из числа двенадцати? Кое-что знаем, но не очень-то они отделились.

9. Всякое ли место в Библии говорит о моей конкретной ситуации? Как, например, каждое поколение иудеев ищет доказательства, что Мессия придет при их жизни, каждое поколение христиан ищет доказательства, что при их жизни придет Антихрист… И, как учат адвентисты, ПОКА все они оказались неправы.

Вернемся к современной протестантской проповеди. Ассоциативное жонглирование библейским текстом, принижение (а в реальности часто игнорирование) его исторического контекста (иудеи — только образы, тени «истинного» смысла — 1Кор.10) приводит ко вкусовщине и господству не текстологического значения, а церковного «обыкновения», предания.

Может в этом какое-то утешение каждому поколению? Ева, когда родила Каина, мечтала, что это и есть «Обетованное семя». Многие израильтянки, родив сына, давали ему имя Иисус, ожидая, что может он и будет Спасителем людей. Это было им утешением. Христос сказал: «Не оставлю вас сиротами; приду к вам» (Иоан. 14:18). Ученики ждали Его всю свою жизнь. Не нам решать эти проблемы. А что, Христос должен был сказать ученикам, что тысячелетия пройдут, и тогда Он только придет?

Да, не все в текстологической проповеди гладко у христианских проповедников. Я предпочитаю текстологическое значение церковному преданию.

10. Какова тогда цель нашего изучения Библии: воспроизводство церковной организации (что на своем месте законно и необходимо) или слушание голоса Божьего? И если только первое, как мы выявим лжепророков, которым надлежит прийти (Мф.24)? Как справимся с новыми вызовами?

Где в адвентистских проповедях контекст взятого отрывка? Но в тематических проповедях некогда смотреть контекст: проповедник приводит стих за стихом.

Тематическая проповедь тем и отличается от текстовой. В текстовой разбирается подробно весь контекст, а в тематической стихи из Библии подбираются по ассоциации, согласно выбранной темы; и приводятся жизненные примеры на данную тему, которые вообще никакого отношения к контексту не имеют, но они оживляют тему, как иллюстрации к ней.

11. Всякий ли стих можно толковать так оторванно? Почему мы говорим, что «да хвалят имя Его с ликами» (Пс.149:3) — это НЕ об иконах, но отрывок «заповедь на заповедь, заповедь на заповедь, правило на правило, правило на правило» (Ис.28:10) настойчиво подаём как принцип сравнения стиха со стихом, Писания с Писанием, хотя контекст показывает, что здесь пророк саркастически изображает пьяный (в буквальном смысле) лепет коррумпированной иудейской верхушки своего времени? Получается, в одном случае контекст Писания нам нужен, в другом нет, потому что мы хотим вывести необходимость систематического богословия из само?й Библии, а сделать это не так легко? Только Писание или только церковь?

Это фактически продолжение 10 вопроса. При толковании текст не отрывается от контекста. А в тематической проповеди на слове «с ликами» вообще не надо заострять внимание. Если это по теме проповеди, то заостряется внимание на словах: «да хвалят имя Его». Вот в том и заключается суть тематической проповеди: «Правило на правило, заповедь на заповедь». Да, это подбор стихов по аллюзии. А бывает, что в одном стихе две противоположные мысли, их полно в Притчах Соломона, когда в первой части стиха – добро, а во второй – зло. Если в данный момент «зло» не в тему, мы приводим только первую часть текста, В текстовой проповеди это нормально. Христос тоже в 12 летнем возрасте прочитал не весь текст, последнюю часть Он опустил, потому что она относилась к другому времени.

Вот так и получается, что надо иметь мудрость и здравый смысл, чтобы знать, где текст весь приводить и расширенно его прокомментировать, а иногда этот текст лишь рикошетом можно зацепить, потому что в данный момент не важно знать, в каком смысле он употреблен в оригинале.

А выражение: «Только Писание или только церковь» — это крайность. Можно сочетать понятие: «Писание» и «Церковь», потому что Писание говорит о церкви, а церковь не противоречит Писанию. Во всяком случае, она должна это делать.

Вот цитата из недавней проповеди. Проповедник прочитал «Кто эта, блистающая, как заря, прекрасная, как луна, светлая, как солнце, грозная, как полки со знаменами?» (Песн.6:10) и добавил, что это сказано «о церкви Божией». Но откуда взято такое толкование?

Я бы сказал, что здесь аллюзия на церковь. То есть дает повод для сравнения с церковью, но не во всех деталях, потому что детали здесь сами по себе тоже аллюзивны: «как заря», «как луна», «как солнце», «как полки со знаменами».

Луна и солнце вместе фигурируют во сне Иосифа (Быт.37:9) и ряде других мест Танаха. Песнь песней описывает отношения Соломона и Суламиты или по крайней мере двух влюбленных или супругов. В Песн.6:4-11 в таких выражениях мужчина превозносит красоту своей возлюбленной. Но в духе греческого дуализма половые отношения в средневековом христианстве были признаны вынужденной мерой, уступкой «низменным страстям» (догадайтесь, откуда цитата), и в церкви возобладало александрийское, аллегорическое толкование Ветхого завета и Песни песней в частности. Во свете такого толкования эротические комплименты мужа («сосцы как башни») невозможно было воспринимать буквально. Песнь песней читалась исключительно как аллегорическая книга — описание отношений Христа и церкви. Заметьте, не Бога и Израиля как Его невесты / жены (что явилось бы куда более вероятным контекстом символизации ветхозаветной книги), а именно Христа и церкви.

Книгу Песни Песней я не рассматриваю как чисто аллегорическую. В ней действительно описываются мечты влюбленных. И здесь то же самое: хотя эта книга не предназначалась для аллегорического значения, но можно в ней найти аллюзию на любовные отношения между Христос и Его невестой-церковью.

Во свете этого описание роженицы в Откр.12:1 (а вот и адвентистские доктрины!) толкуется в полном отрыве от видения Иосифа и позднейших перечислений небесных тел в Танахе, а исходит из идеи о полной отделенности Церкви от древнего Израиля: солнце — Иисус, луна — отражение Христовой праведности в Его последователях (философские размышления для обоснования уже имеющейся идеи). Можно найти подтверждения такой экзегезы в Писании? Да. Но сначала солнце, луна и звезды предстают в символическом смысле в видении Иосифа. И роженица в Откр.12:1 — также НЕ церковь, т. к. не церковь рождает Христа (Он ее основал в зрелом возрасте — Мф.16), а Христос основал («родил») церковь как интернациональное братство. Жена в Откр.12:1 — символ ветхозаветных праведников (истинного Израиля), образующих с церковью единую традицию Божьих детей в истории. Итак, нигде в Библии Песн.6:10 не обозначают церковь, а 1) еврейку из Песни песней и 2) верный остаток Израильского народа, из которого происходит Мессия. Но, как видим, тематическое проповедование даже не ставит задачей что-то обосновывать. Оно просто декларирует: читаем стих. Он об том-то. Затем читаем стих из другой части Библии. Он о том же самом. Аминь?

«Солнце – Иисус, луна – отражение Христовой праведности». Я такого толкования вообще не придерживаюсь.

Вот именно: «тематическое проповедование не ставит задачу что-то обосновывать». Целью обоснования являются комментарии, толкования того или иного библейского текста.

Пастор Александр Серков

Иллюстрация: источник