На этой неделе в центре нашего внимания находится 17 глава Евангелия от Иоанна. Существуют базовые принципы исследования Библии. На двух из них хочу сегодня сделать акцент. Первый принцип — необходимо стараться понять, что хотел сказать библейский автор. Не стоит искать в тексте свои идеи и даже не стоит искать ответы на свои вопросы. Важен только один вопрос — тот, на который хотел ответить богодухновенный автор. Второй принцип я назову одним словом — контекст.
Описание жизни великого человека — это очень распространенная практика в древнем мире. Все эти «биографии» строились по определенным литературным законам. В конце такого жизнеописания обязательно была так называемая «прощальная речь». Мы видим это в конце жизни Иакова, мы видим это в конце жизни Моисея, ну и то, что находится сегодня в центре нашего внимания — мы видим это в конце жизни Иисуса. И тут интересно то, что Марк, Матфей и Лука в качестве прощальной речи используют наставление относительно приготовления к разрушению Иерусалима и ко Второму пришествию. Это Марка 13, Матфея 24, 25 и Луки 21. Беседам Иисуса с учениками во время вечери синоптические Евангелия уделяют мало внимания. Но Иоанн начинает описание прощальной беседы с учениками в 13 главе, с ногоомовения, и молитва Иисуса в 17 главе — это финал этой беседы. Это то, что касается контекста.
Теперь к тому, что хотел сказать автор. Да, в этом отрывке говорится о единстве.
Я уже больше не в мире, Я возвращаюсь к Тебе, а они остаются в мире. О святой Мой Отец! Силой имени Твоего, что Ты дал Мне, сохрани их, чтобы были они едины, как и мы едины с Тобой. (Jn. 17:11 CRV)
20 Но не только за них Я прошу, Я прошу и за тех, кто поверил в Меня через слово их обо Мне.
21 Пусть все они будут едины и пусть они будут в нас, как Ты, Отче, во Мне, а Я— в Тебе; и пусть мир поверит, что послал Меня Ты.
22 Я им дал ту же славу, которую дал Мне Ты, чтобы были они едины, как и мы едины с Тобой.
23 Я— в них, и Ты— во Мне, чтобы были они в полном единстве! И пусть мир узнает, что послал Меня Ты и что Ты полюбил их так же, как Меня полюбил. (Jn. 17:20-23 CRV)
Но в этом отрывке говорится о намного большем. Чтобы явно понять контраст, я прошу внимательно прочитать следующий отрывок нехристианского автора.
Есть некоторые основания полагать, что религиозные люди намного более альтруистичны, чем неверующие, когда речь идет о коммуникациях внутри группы, то есть о добрых поступках, направленных на людей той же конфессии, и что это нередко сочетается с недоброжелательным отношением к носителям альтернативных убеждений. Именно такое сочетание свойств может обеспечить долговременное выживание общины, а по этому признаку религиозные сообщества серьезно опережают все остальные формы объединения людей. Скажем, анализ религиозных и светских общин, основанных в Америке начиная с XVII века, показал, что длительность существования группы зависит от того, насколько много в ней практикуется затратных ритуалов (таких как запрет на употребление определенных видов пищи или жесткие требования к одежде) [10]. Сообщества, в которых ритуалов было больше 11, существовали в среднем более 60 лет. Сообщества, где ритуалов было меньше 2, не дотягивали и до 10 лет. Наверное, излишне пояснять, что все общины с большим количеством сложных традиций были религиозными: неверующие люди не способны длительное время соблюдать большое количество бессмысленных запретов. Для верующих же запреты объясняются волей Бога, а это серьезно. Есть и более грустная история: установлена отчетливая взаимосвязь между частотой посещения религиозных собраний и склонностью к одобрению террористов-смертников [11]. Причем это касается не только мусульман: иудеи, часто посещающие синагогу, более склонны положительно оценивать поступок Баруха Гольдштейна – израильтянина, который в 1994 году устроил теракт против палестинцев.
Иногда нелюбовь религиозных людей к идеологически чуждым группам населения принимает причудливые формы. Например, есть исследование о том, как христиане кормили геев кетчупом [12]. Экспериментальная процедура была следующей: испытуемый заходил в комнату, где ему давали прочитать текст о развитии общества. Половине участников досталось эссе, восхваляющее технологии. Вторая половина читала текст, написанный геем и посвященный социальному прогрессу в признании прав гомосексуальных людей. После знакомства с текстом читателю сообщали, что автор эссе, кстати, тоже будет сегодня участвовать в экспериментах в той же лаборатории, и просили немножко помочь в подготовке теста для этого человека. Объясняли примерно так: “Это будет исследование вкусовых предпочтений, но слепое, то есть экспериментатор не должен знать, какой соус он даст испытуемому и в каком количестве. Так что вы, пожалуйста, сами положите ему в пластиковую чашку сколько считаете нужным, а потом мы с вами продолжим наши исследования”. Участники должны были попробовать соус и убедиться, что он острый. Они также располагали анкетой того человека, который написал эссе и которому, по условиям следующего эксперимента, нужно будет съесть весь соус из чашки. В анкете было указано, что человек не любит острое. После того как участник набирал в чашку соус для автора эссе, клал чашку в непрозрачную коробочку и отдавал ее экспериментатору, его просили заполнить анкету, которая позволяла оценить уровень агрессии, гомофобии и религиозности. После этого экспериментаторы отпускали участника, а сами шли взвешивать соус. Выяснилось, конечно, что писать эссе о технологиях намного безопаснее. Его автор получил в среднем 10 граммов невкусного острого соуса, и это количество не зависело от уровня религиозности, агрессивности или гомофобии участников эксперимента. А вот в случае эссе про геев наблюдалась четкая закономерность: чем более религиозным был читатель, тем больше острого соуса предстояло съесть автору. Нерелигиозные испытуемые положили ему те же 10 граммов, даже поменьше. Самые религиозные посчитали, что ему стоит съесть 25 граммов соуса. А то чего он права геев защищает, в самом деле?
Это отрывок из книги научного журналиста Аси Казанцевой «В интернете кто-то неправ». Я бы хотел, чтобы мы задумались о следующем — практически все религии придают большое значение единству. Практически все религии делают большой акцент на любви друг к другу. Но при этом есть две характеристики. Первое — единство укрепляется посредством затратных ритуалов и запретов. Второе — единство и любовь к представителям своей конфессии сопровождается недоброжелательностью к другим.
Если мы хотим, чтобы наше единство действительно явило этому миру славу Божью, то наше единство должно быть принципиально, качественно другим. Первое и главное — любовь друг к другу не должна сопровождаться недоброжелательностью к другим. Любить грешника и ненавидеть грех. Как бы хотелось, чтобы адвентисты, подвергнутые такому психологическому исследованию были бы готовы кормить людей одинаково независимо от их взглядов.
Второе. Наше единство не должно скрепляться бессмысленными запретами и предписаниями. Запреты и предписания должны быть обоснованными. Если они держатся на авторитете Бога, то обоснование должно быть библейским. Если у запрета есть, к примеру, медицинские преимущества, то, конечно, он должен быть обоснован научно. Хотя стоит ли запрещать то, что вредно и требовать то, что полезно — вопрос сам по себе достаточно спорный.
Ну и конечно — не стоит ничего запрещать ради единства. Основа единства христиан — это знание Бога и Иисуса Христа. Это единство не может разрушить разные стили музыки, разная форма одежды, разные взгляды на вегетарианство и так далее.
Когда кто-то в церкви начинает бороться с разнообразием, стоит задаться вопросом: может, мы теряем подлинный источник единства и наше единство становится не божественным, а человеческим? Может, христианство просто становится некой субкультурой, а не живыми отношениями с Богом?
Пусть мир увидит Церковь, где люди могут быть вместе, будучи разными, и где люди могут быть вместе и при этом любить тех, кто не с ними. Пусть люди, которые зададутся вопросом: «что держит этих людей вместе?», не смогут ответить: «их объединяют бессмысленные затратные ритуалы». Пусть им придется хотя бы рассмотреть вариант, что это единство и любовь — нечто сверхъестественное, что объединить столь разных и несовершенных людей может только Божья любовь.
Пастор Денис Медведев