История адвентистских колхозов

Серьезный след адвентистской Церкви в 1920-е годы удалось оставить в деле восстановления сельского хозяйства, организовав целый ряд образцовых коммун, сельскохозяйственных артелей и коллективных хозяйств…








Еще при царской власти известный исследователь русского сектантства Владимир Бонч-Бруевич проводил исследования, связанные с ролью сектантов в пролетарской революции. Не разделяя их верований, он, тем не менее, отдавал должное их практической жилке, умению добротно вести хозяйство. В связи с голодом и разрухой в стране, в октябре 1921 г. Наркомзем опубликовал воззвание «К сектантам и старообрядцам, живущим в России и за границей». В воззвании подчеркивался многовековой опыт общинной жизни сектантов и старообрядцев, уходящий корнями в историю раннехристианской церкви, приводились даже слова из Деяний апостолов: «и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее». Сектантам, освободившимся от господствовавшей и угнетавшей их государственной православной церкви, предоставлялась теперь «полная возможность широкого объединения на трудовой почве в сельском хозяйстве решительно во всех его отраслях». С целью более эффективного вовлечения протестантов в восстановление сельского хозяйства Наркомземом была создана особая комиссия, которая называлась «Комиссией по заселению совхозов, свободных земель и бывших имений сектантами и старообрядцами» — сокращенно Оргкомсект. В состав этой комиссии входил и В. Бонч-Бруевич.

В 1924 г. в одном из номеров газеты «Правда» появилась статья Бонч-Бруевича, в которой он называл сектантов «примерными тружениками», формирующими экономический авангард в деревне. Он подчеркивал, что не использовать огромный потенциал сектантов в экономическом развитии России будет просто преступным[i].

Свою позицию Бонч-Бруевич представил ведущему государственному деятелю тогдашней России, председателю ЦИК СССР М. Калинину, который, будучи крестьянином по происхождению, считался экспертом в области сельского хозяйства среди руководителей Верховного Совета. Тот одобрил предложение Бонч-Бруевича об экономическом сотрудничестве с сектантами и обещал всячески содействовать этому.

Вопрос обсуждался на ХIII съезде коммунистической партии в мае 1924 года. Несмотря на сильную оппозицию, съезд все же принял следующую резолюцию: «Особенно внимательное отношение следует проявить к сектантам, многие из которых преследовались при царском режиме, а теперь проявляют себя очень активно. Умелым подходом следует добиться того, чтобы значительный экономический и культурный потенциал сектантов направить в русло советской работы. Поскольку сектантов много, подобная попытка имеет огромное значение»[ii].

Народный комиссариат сельского хозяйства, который лучше, чем кто-либо видел ту огромную роль, которую могут сыграть хозяйства, организуемые сектантами, в восстановлении экономики страны, оказал серьезную поддержку проведению этой резолюции в жизнь. Некоторые руководители предлагали даже передать сектантам все отстающие хозяйства.

Используя столь благоприятные возможности, церковь АСД поддержала инициативу многих верующих, направленную на создание сельскохозяйственных коммун.

Одной из первых адвентистских коммун была коммуна «Братский труд», организованная недалеко от г. Краснограда Харьковской обл.[iii]. Еще во время страшного голода в России в 1922 году добросовестный крестьянин и хороший организатор Конрад Калиниченко попросил у властей разрешение на организацию коммуны. В то время государство было радо любому проекту, направленному на решение продовольственной проблемы.

Калиниченко получил в свое распоряжение 500 акров добротной земли бывшего барского имения и приступил к работе. Ему удалось собрать и привлечь к труду около 200 адвентистов, живших в округе. Они построили общежития, школу, молитвенный дом, пищеблок, прачечную, портняжную мастерскую и обувной магазин. Затем все переехали в эти общежития и стали жить как одна большая семья. За исключением детей, жен и личной одежды всё остальное у них было общее.

Очень быстро коммуна встала на ноги и стала производить многие виды сельскохозяйственной продукции, не пользуясь государственными дотациями. Более того, коммуна сама выделяла деньги на осуществление местных культурных и социальных проектов, а также для помощи бедным в окружающих селениях. Не удивительно, что вскоре коммуна стала пользоваться большим авторитетом.

Калиниченко расставил опытных и знающих людей как ответственных за все направления деятельности коммуны. Коммунары следовали прогрессивной четырехчастной ротационной системе засевания почвы, разводили скот, насаждали сады, занимались овощеводством, производством пшеницы, пчеловодством. Для хранения и переработки продукции были построены огромные амбары, сыроварни и маслодельни, своя мельница.

Ответственные лица входили в совет, который возглавлял Калиниченко. Это люди решали все вопросы, связанные с жизнедеятельностью коммуны. Если вставала сверхсерьезная проблема, совет созывал общее собрание, на котором вопрос решался путем голосования членов коммуны.

Коммуна жила по строгим правилам. Согласно внутреннему распорядку, запрещалось потребление спиртных напитков, табакокурение, распевание песен сомнительного содержания. Рабочий день летом продолжался от восхода солнца и до захода. Подъем, обед, отбой отмечались ударами колокола. Согласно уставу, члены коммуны могли в любое время выйти из ее состава. Коммуна также имела право за определенные нарушения исключать своих членов.

В коммуне все праздновали субботу, а также отдыхали и в воскресенье, чтобы не задеть религиозных чувств православного населения. По воскресеньям члены коммуны обычно приглашали к себе соседей на библейские курсы и общественные богослужения. В конце 1920-х годов, с началом массовой коллективизации, коммуна, которая насчитывала к тому времени уже более 300 членов, была разогнана.

Дошли сведения и о других подобных колониях. В Крыму в районе Джанкоя несколько бедных адвентистских семей, получив от правительства землю, организовали сельскохозяйственную артель, назвав ее «Новый путь». Вот как описывает свои впечатления после посещения артели в 1927 г. руководитель церкви АСД в СССР Григорий Лебсак: «Поселок насчитывает около 12 семейств, составляющих с детьми 40 душ. Все их домики построены из саманных кирпичей; они небольших размеров, но содержатся чисто. Улица тянется по берегу небольшой степной речки, богатой рыбой. Летом, однако, речка высыхает, и вода застаивается лишь кое-где в глубоких и узких местах. Так как артель находится на расстоянии 6-14 км западнее железнодорожных станций Джанкой и Таганаш и почва довольно плодородная, то при усердном труде всех членов коллектива артель ожидает хорошее будущее. Жилое помещение, сад, картофельное поле и бахчу под арбузы каждый член имеет особо и обрабатывает своими силами, поля же обрабатываются сообща, и весь урожай хлеба распределяется пропорционально рабочей силе и рабочему скоту»[iv].

Посетив колонию, Лебсак запросил для колонистов у Генеральной Конференции трактор. На ввоз трактора, плуга и других дополнительных механизмов Лебсаком была получена лицензия. Всё, что запрашивалось Лебсаком для этой фермы, было отправлено через представителя СССР в Нью-Йорке в Крым. Пожалуй, это единственный случай сотрудничества всемирной адвентистской церкви с Советской властью в области сельского хозяйства[v].

В местечке Орлов, что в горном районе Киргизии, местная община АСД, состоящая из 130 членов, организовала три сыроварни, перерабатывая молоко, поступающее из соседней колонии меннонитов. Прекрасный «голландский» сыр адвентистского производства пользовался у населения большим спросом.

Еще несколько коммун были организованы в Украине. Одна из них, в районе Днепропетровска, называлась «Царство света», другая – «Братская любовь». Честный и добросовестный труд, трезвенность коммунаров позволяли протестантским коммунам быстро становиться на ноги и достигать небывалых успехов. Большевистская печать не могла умалчивать процветание трудовых коммун протестантов, которые подчас ставились в пример другим советским хозяйствам. О сельскохозяйственном опыте сектантов открыто говорилось на 1-м Всероссийском съезде сектантских сельскохозяйственных и производственных объединений, организованном большевиками в Москве. Бывший студент Московской духовной академии, ставший убежденным толстовцем, а в советское время инструктором сельскохозяйственных коммун Наркомзема Иван Трегубов не уставал убеждать свое начальство, что «коммунизм гораздо успешнее и прочнее насаждается сектантскими коммунами, чем советскими коммунами». Однако хозяйственные успехи протестантских общин пробуждали «первородный революционный инстинкт: отнять и поделить»[vi]. Контраст между процветающими протестантскими хозяйствами и советскими колхозами вскоре стал настолько очевидным, что мириться с этим коммунистическая партия уже не могла. Наркомзем СССР был осужден за финансирование и поддержку протестантских кооперативов, а ВЦИК было дано указание запретить их кредитование. В ноябре 1929 г. ЦК ВКП(б) принял решение о ликвидации протестантских колхозов. Среди обвинений, предъявляемых коммунам, были следующие:

— проникновение в коммуны буржуазно-кулацких элементов;

— тенденция к удержанию в коммуне всех продуктов общественного производства;

— организованное бойкотирование выполнения воинского долга;

— влияние, оказываемое на коммуны со стороны руководителей центральных учреждений той или иной секты и т.д.[vii]

Итак, к сожалению, насильственная коллективизация, обвинения в религиозной пропаганде помешали дальнейшему развитию этого уникального эксперимента с христианскими коммунами в Советском Союзе. В начале 1930-х годов все христианские коммуны были ликвидированы.

[i] Правда. – 1924. — № 108.

[ii] Walter Kolarz, Religion in the Soviet Union, 1961. – Р. 288.

[iii] K. Petrus, Religious Communes in the USSR (Research Program on the USSR, New York). – Р. 19.

[iv] Der Adventbote. Июнь 1927. — С. 19; Голос истины. – 1927. — № 5. — С. 26, 60.

[v] Alf Lohne. Adventists in Russia (Washington: Review and Herald, 1987), 93-94.

[vi] Александр Нежный. Уроки сектоведения // Московские новости. – 1999. – 12 января.

[vii] А. Клибанов. Пятьдесят лет научного исследования религиозного сектантства // Вопросы научного атеизма. – Вып. 4. – 1967. — С. 360-361.

Евгений Зайцев

Фото: Максим Балаклицкий

Статья является отрывком из книги Евгения Зайцева «Путь длиной в 120 лет: к истории адвентизма в России», готовящейся к изданию в конце 2006 г.