Как-то так складывалось в моей жизни, что мне всегда легче было найти общий язык с ребятами, нежели с девчонками. Поэтому во время учебы в Национальном Киевском университете имени Т.Г. Шевченко большую часть свободного от занятий (но не от подготовки к ним) времени я проводила со своими сокурсниками Людвигом Нейметом и Лешкой Гломоздиновым. Вместе – в библиотеку, вместе – в столовую, вместе – в зоопарк, вместе – на студенческие посиделки, где каждый из нас считал просто своей обязанностью поделиться с друзьями какими-то успехам в своей творческой деятельности. Ведь того требовала наша будущая профессия журналиста, науку которой мы успешно осваивали.
Помнится, Лешка все время читал нам какие-то рассказы, повести, зарисовки, сделанные им во время плавания на кораблях – он был родом из Севастополя и до учебы в университете, да и во время (между сессиями) часто уходил в море. Все «грозился» стать писателем и в одной из своих книг описать наше студенческое житье-бытье.
…Время учебы в Киеве пролетело быстро. И все мы разъехались по Украине. Я – в Кривой Рог, Лешка вернулся в свой Севастополь, продолжая бороздить моря (но уже не в роли матроса, а журналиста), а Людвиг стал работать в закарпатской областной газете.
Первое время мы немного общались, перезванивались и даже поздравляли друг друга со знаменательными датами. Но потом жизненная суета завладела всеми нами, и мы потеряли друг друга во времени и в пространстве.
Прошло еще какое-то время. Я познала Истину и стала верующим человеком. Это – моя самая большая удача и самое драгоценное приобретение в жизни. Не раз, рассказывая Богу о своих проблемах, о несовершенстве своего характера, просила Его изменить меня и восстановить во мне Свой образ.
…Известие о том, что в Кривом Роге пройдет молодежный форум Восточно-Днепровской конференции, я встретила с радостью. Но когда к членам нашей общины обратились служители с просьбой оказать гостям должный прием и расселить их по домам, этот призыв не нашел в моем сердце необходимого отклика. Ведь я заранее знала, что гостей мне брать некуда: в двухкомнатной квартире одну комнату занимал взрослый сын, а другую – я с мужем. Даже внуку, когда тот приезжал в гости, иногда приходилось стелить на кухне.
Чем ближе подходило время форума, тем более проникновенными были призывы служителей церкви быть страннолюбивыми, как наш Господь. Ведь нельзя было допустить, чтобы наши братья или сестры из других городов остались без нормального ночлега. Умом я понимала, что меня эти призывы не касаются. Но сердце печалилось.
«Как же так, – думала я вечером в пятницу, – в городе такое мероприятие, а я остаюсь в стороне от него». Эта мысль не давала мне покоя. Тем более что муж уходил на работу в ночь, а зять сообщил, что внук на эти выходные ко мне не приедет. «Господи, – обратилась я мысленно к Богу, – я знаю, Ты хочешь, чтобы я была гостеприимной, да и мне очень хотелось бы видеть в моем доме Твоих гостей. Но Ты знаешь, что я специально не готовилась. Ты видишь все мои возможности. Знаешь, что у меня сегодня есть только каша. Я готова ею поделиться. Поэтому пусть все будет по воле Твоей».
И провожая сына на вечернее богослужение, я сказала ему:
– Саша, если будут гости, которых еще не расселили, приглашай их к нам: двух девочек или двух мальчиков. Я поселю их в комнате, думаю, на диване им будет уютно, а сама посплю на кухне.
Когда в десять часов вечера раздался звонок в дверь, я как-то интуитивно почувствовала, что сын не один. И когда на пороге увидела сверстника Саши, первое, о чем спросила:
— А где второй? Я же говорила — двух мальчиков или двух девочек.
На что Илья, представившись, ответил:
— А я ем за двоих.
— Ну, что ж, раз так – заходи, – улыбнулась я.
Раздеваясь, Саша рассказывал мне о том, что Илья – из Киева, что его мама – тоже журналистка, а папа – писатель.
– Вот и хорошо, – не задумываясь, соглашалась я.
Накрыла на стол и пригласила ужинать. Илья принялся за кашу, а я, поддерживая общение, расспрашивала его.
– Так ты в Киеве живешь? Хороший город, я в нем училась, в университете.
Набив рот и пережевывая, Илья возражал:
– Нет, я там не живу. Я там только учусь. А живу я в Севастополе.
– И Севастополь мне не чужой город, – вспомнив о Лешке, продолжала я. – Там жил мой хороший товарищ – сокурсник по университету, наполовину осетинец – Лешка Гломоздинов.
Мой гость замер на минутку¸ поднял голову и с широко раскрытыми глазами проговорил:
— Так это мой папа…
Мы долго в этот вечер беседовали, смотрели фотографии моего студенчества, и я видела, что наше удивление было обоюдным.
Думал ли Илья, что он, уроженец Севастополя, который учится в Киеве, приедет в Кривой Рог на форум и попадет в дом к женщине, своей сестре по вере, в домашнем альбоме которой он увидит с любовью вклеенные фотографии своего отца? Для него это тоже было большой неожиданностью.
Он рассказал, что у него еще есть три брата, что папа пишет книги и по-прежнему ходит в море.
Вечером Илья звонил по мобильному телефону, с кем-то разговаривал, и я только слышала обрывки фраз: «Я в такую семью попал… Сам удивлен. Завтра приедешь и узнаешь».
А на следующий день в мой дом Бог прислал еще одного мальчика (я ведь хотела принять двоих) – из Севастополя с приветом и передачей от родителей сыну-студенту приехал брат Ильи – Андрей.
Они рассказывали мне о маме Вале, которая первая, в 1994-м году познала Бога, о братьях – Саше и Данилке, и хохотали, когда я делилась с ними воспоминаниями об их отце в молодости. В нем, 20-летнем, они узнавали себя.
А я думала: «Как Ты благ, Господи. Как близок Ты к каждому из нас». И благодарила Его за то, что в ответ на мое смирение и желание узнать Его волю относительно сложившейся ситуации, Он послал мне таких дорогих гостей. А ведь я могла так никогда и не увидеть Лешкиных сыновей и ничего не узнать о нем. Если бы решения принимала сама, не советуясь с Господом.