Пастор первым убедил меня в том, что я алкоголик

Рассказывает ведущий общества анонимных алкоголиков в Харькове с опытом трезвости больше года.

Был алкоголиком. Я уже был членом Церкви, и меня даже исключили когда-то, я сейчас ни к какой общине не привязан. Года полтора я вообще ничего не посещал, никакую общину, и это был пик моего алкоголизма. Потом я вернулся в Церковь, но не принадлежал ни к какой общине, хотя подходил к пастору и написал заявление о желании вернуться.

Я считал, что членство в церкви не спасает. На счет крещения у меня, вообще, такого понятия не было. Как разбойник на кресте — никаким образом крещен не был, и ничего. Но если так надо, я был готов опять заключить завет с Господом. Если будет какое-то служение, то я готов как-то в этом служении участвовать, если у меня будет время, способности, желание, возможности, то я не против.

То, что группа открылась в Церкви… Была моя идея — я договорился с одним человеком попытаться открыть группу при церкви.

Например, у католиков такие группы есть, и пока еще никто из тех, кто ходит туда, не стал католиком, хотя группы функционируют, и это была первая группа в Харькове. В Харькове, вообще, с этим очень сложно. Но в прошлом году мормоны предоставляли помещение, они поддерживали эту программу.

Поэтому не казалось невозможным, чтобы и у нас это было. Ничего плохого в этом нет, даже наоборот, многие неверующие люди становятся верующими, а условно верующие, такие как я, который был адвентистом, крещеным, но на самом деле формально, тоже меняют свои отношения с Богом. И много таких адвентистов сейчас и представителей других вероисповеданий, таких хватает.

Сейчас я совсем по-другому отношусь к Богу, сейчас я чувствую, что Он мне жизненно необходим, и если Его не будет – и жизни моей не будет, я, как не многие люди, ощутил это на себе.

Когда вы бросили пить?

Уже давно пытался бросить пить, бились со мной в церкви очень долго. Тогдашний наш пастор первым донес до меня понимание того, что я алкоголик. Лет восемь назад. Я его мнение ценю, он мне все обосновал, я ему поверил, я признал и принял, что я алкоголик.

И во многих случаях этого достаточно, люди приходят к этому пониманию, они как-то начинают. Мое мнение (и оно подтверждается) состоит в том, что эти люди просто еще не алкоголики. Человек, который способен не пить ради жены, ради сына, ради работы, чтобы не потерять ее, если человек может ради чего-то бросить пить, то он не алкоголик, этот человек просто много пил.

А я признал, что я алкоголик, и как-то пытался бороться, пастор мне говорил: «Ты если захочешь выпить, звони мне, я буду у тебя переубеждать». Я периодически раз в два-три месяца напивался и звонил ему в подавленном настроении, плакался, сокрушался, но уже было поздно. Мне, конечно, немного легче становилось, но это проблему не решало.

Я был женат, я через жену свою пришел в Церковь, на самом деле уверовал. Я сирота, у меня дома был притон, варили коноплю, разные люди приходили, я, вообще, не приходил в нормальное состояние, я курил. Пить бросил на некоторое время, и в церкви пытался бросить, но ничего не получалось.

Потом пришел другой пастор, и тоже у него со мной ничего не получалось.

У адвентистов хорошо получается с санаториями, все благополучно, но с лечением алкоголизма дело сложнее обстоит. Я побывал в адвентистском реабцентре (сейчас его закрыли), и в первый же день выпил. Там вообще пить не хотелось, и это могло бы быть решением проблемы – отрешиться от мира и жить среди праведных адвентистов, без стрессов, в такой боговдохновенной атмосфере, пребывать в чтении и молитве. Но, к сожалению, так далеко не у всех получается.

К сожалению, я, как и многие другие, постоянно пребывать в этом не мог. Когда я вернулся, от меня ушла жена. Я был настроен на трезвый образ жизни, позитивно, решительно, а дома пусто, нет никого. У меня есть кошка — она кричит, такое гнетущее состояние, резкий контраст, неудивительно, что я сразу пошел и выпил. Вся моя боговдохновенная атмосфера разом закончилась.

Ни в коем случае не могу сказать, что реабилитационный центр – это плохо. Люди там искренне к этому всему относились, очень старались, но одной искренности и одного старания оказалось недостаточно. У меня свои взгляды на то, почему все так получилось. Все равно им спасибо большое, и благодарность Богу, что Он так поступил со мной, и благодарность Богу даже за то, что у меня был этот срыв. Я благодарен Богу, что я не стал трезвым раньше, благодарен, что это было именно в тот момент.

Алкоголик может быть трезвым в период без серьезных потрясений, и это для меня был бы повод для гордости, а так у меня было смирение, иначе падение мое было бы весьма великое. После этого я стал время от времени выпивать, пытался держаться, но не получалось. Пока был трезвый – в церковь ходил, псалмы дома пел из сборников, вроде все хорошо и все в порядке, а потом пошел, напился, как так получилось – мне непонятно.

В конце концов, меня поставили на замечание, потом исключили из церкви. Естественно, это когда-нибудь должно было бы произойти. Как мне пастор объяснил, чтобы молодежи неповадно было этим заниматься. Я катился вниз по наклонной, и у меня много чего было, с кем я только не пил и что я только не пил! Меня и били, и в аварию я попадал, и ноги гнили, уже был ослаблен организм – какая-то инфекция была, возникла пиодермия, и она не прекращается.

Тем не менее, ничего меня не брало: потерял работу, ушла жена, сын, с которым я редко виделся, он плакал, он знал, что я пил, у нас были хорошие отношения, и ему не хватало папы. Да и сейчас не хватает, мы отдельно живем, к сожалению, и я ничего теперь не могу изменить. Когда я уже совсем допился, пил все чаще, я начал пить неделя через неделю, но Бог меня все-таки не оставлял, и я не погиб голодной смертью.

Кормить меня было некому, но меня не выгоняли с последней работы, и я мог неделю работать, а потом неделю пить, потом две недели работать и две недели пить, в общем, безостановочно. Потом, в первый день все было благополучно после распития, а со следующего дня хотелось только, чтобы все закончилось, и было плохо.

Я еще кодировался, а когда кодируют, человек подписывает бумагу о том, что он не возражает против таких условий, что ему будет плохо вплоть до летального исхода. Человек на этом страхе какое-то время держится, есть случаи, что многие держались дольше, чем срок кодировки. Но на практике человек лишается всех радостей жизни, это – не жизнь, это – мучение, нервы не в порядке.

Я кодировался на год, через пять месяцев и двадцать три дня у меня был срыв, и я все равно пил, все чаще и чаще. Последний запой у меня продолжался почти месяц, дома ничего не было, ни еды, ничего и никого – страшнейшее состояние, похмелье. Я не мог дома находиться, выходил на улицу, потому что там люди, не было этой паники.

Мне было очень плохо, я боялся, что умру. И так каждый день, пока я не выпью. Только бутылка водки меня приводила в нормальное состояние, я даже не пьянел. Я считаю, что Господь послал мне нового соседа, он не адвентист, но он когда-то в свое время проходил реабилитацию в реабилитационном центре. Он – наркоман, длительное время на тот момент ничего не употреблял.

Я знал его старшего брата, и он мне предложил: «Хочешь, я отправлю тебя в реабилитационный центр?». Я согласился и поехал. Центр позиционировал себя как программный двенадцатишаговый. Я тогда уже был знаком с программой, некоторое время посещал группы, но по программе не работал. Как раз тогда я был закодирован и группы не посещал.

Без работы по программе — это обычные разговоры, которые далеко не всем помогают. Но мое мнение, что без общения и доверия к Богу просто быть трезвым недостаточно. Так бывает с трезвым человеком, как Христос в притче рассказывал, что бесов выгнали, а они потом вернулись. Вот так и с человеком, который просто трезвый и дальше никуда не движется и не делится тем, что с ним произошло, и никому не помогает.

И в группах я пытаюсь поделиться своей трезвостью, я хожу и в другие группы, и члены других групп могут приходить к нам. Кроме того, у нас в церкви есть много матерей и жен алкоголиков, их родственников, и кто-то из них может услышать о нас. Таким образом, я исполняю волю Божью, потому что Бог создал человека трезвым и здравомыслящим, и я уверен, что Богу неприятна зависимость.

Я поехал в тот реабилитационный центр, он светского характера, работал по Миннесотской модели 12-шаговой программы, потому что для некоторых людей представляет трудность, если программа построена на Боге и духовности, и далеко не все это принимают. Хотя, с самого начала, когда все организовалось, все было намного проще. И я убежден, что если больше ничего не помогает, то любой человек ухватится за Бога, как Иаков ухватился, и скажет: «Не отпущу, пока не благословишь».

Но это – конформизм, люди идут на поводу, чтобы заманить людей, и они приходят и остаются трезвыми, почему бы и нет? И вот, там мне очень не хватало Бога, и когда была возможность помолиться дома и почитать, я старался ею воспользоваться, у меня была с собой Библия и много литературы.

А когда возможности не было, я с утра что-то быстро читал из Евангелия, Богу уделял немного времени, на украинском языке читал Библию в переводе Огиенко, притчи Соломона открывал и читал. Даже человек неверующий, если их откроет и прочитает, он найдет там мудрость. Была у меня страшная тоска по Господу, я молился.

Реабилитационный центр был закрытого типа, не так-то просто было оттуда выбраться, окна закрыты пленкой, и не видно было, что на улице происходит. Я добровольно поехал и бесплатно, а вообще, это еще и денег стоит, некоторых родственники туда отправляли. И платили за них, утешая себя мыслью, что все равно эти деньги он бы пропил или проколол, пусть хоть тут полежит, хоть трезвым побудет.

Такая позиция тоже у многих есть, чтобы человека куда-то закрыть, несмотря на уголовную ответственность. Такими методами человеку можно только навредить, многие на этом зарабатывают. Можно при центре остаться, многие снимают какой-то дом и открывают центр. Берется программа, например, упрощенная часть, дальше третьего шага в центре не идет, и хорошо, если центр открытого типа, и из центра людей возят для общения в группах.

Вот к нам, кстати, приходили из одного центра люди в группы, и хорошо было бы, если бы из христианских центров к нам тоже люди приходили. В Полтавской области есть адвентист, он от себя открыл центр, не от Церкви, хотя он и адвентист, наш брат, там люди хорошо к этому относятся. У нас адвентисты как-то к этому с опаской относятся, боятся навредить Церкви, боятся, что ересь может проникнуть, если человек оттуда придет в Церковь.

Я освободился из этого центра, так как никто за меня не платил, меня отпустили, сказали, что нужно выслать 1500 грн. за питание, и никто за меня не платил. Хотя мне предлагали остаться с ними, тем более, они видели, что я заинтересован в выздоровлении. А если человек не хочет выздоравливать (а трезвыми остаются не более трех процентов), центр и не очень заинтересован в таких.

Мне предлагали остаться, быть волонтером, потом консультантом, обещали, что будут у меня деньги, будет у меня машина, появится новая жена вместо той, которая у меня была. Это все хорошо, но без Бога мне этого не хотелось, без Него нет трезвости, и я считаю, что я поступил правильно. Я приехал домой, просил у Господа работу, и, к моему удивлению, за мной сохранилось старое рабочее место. Но я через неделю нашел работу более высокооплачиваемую, через пару месяцев мне добавили зарплату, потом еще добавили, на данный момент у меня высокая зарплата, хотя много тяжелой работы.

У меня есть возможность ходить в церковь, молиться когда и где угодно, плюс работа у меня такая: я захожу в камеру, закрываюсь там, и это бывает опасно. И бывает, я молюсь там перед началом работы и после работы, бывает, и во время работы могу поразмышлять, там нет посторонних людей, которые бы меня отвлекали.

Есть группы, я стал не просто на них ходить, но и работать по программе, это помогло мне лучше понять Бога, это надо, наверное, рассказывать пошагово. Я убежден, что программа помогает человеку неверующему или формально верующему по-настоящему обрести Господа, не мучиться и из страха не пить, а просто потому, что у них совсем другая жизнь, другие интересы, другие желания, и, наоборот, есть желание доброго дела.

Потому что уходят страхи, а если я чего-то боюсь, то это значит, что я Господу не доверяю. Если что-то случится, значит, воля Его была на то такая. Совсем все по-другому сейчас. Алкоголизм считается неизлечимым заболеванием, и, к тому же, прогрессирующим. Считается, что человек находится в ремиссии, какое-то время не пьет, но как только он выпьет, он сразу же возвращается в то же состояние, как будто он все это время пил.

Очень много наркоманов умирает от передозировки при срыве. И не нужно держаться «на зубах», тем более, что не у всех это получается, а у кого получается — то только до поры до времени, и это – не жизнь. Здесь – такая трезвость, что не нужно ходить вокруг запретного плода, это – полная свобода выбора. Мы знаем, у кого какие пороки и есть ли слабое место, на которое можно надавить, но с Господом все слабое и немощное становится намного сильнее.

Первый шаг программы — то, что я признаю свою бессилие и свою жизнь неуправляемой и только потом принимаю Господа, потому что только Он может мне помочь. При помощи молитвы я над этим работаю, и тогда мою зависимость, мое слабое место надежно прикрывает Господь.

Сколько прошло лет после вашего исцеления?

Еще года не прошло, всего 10 месяцев. По поводу исцеления – Всемирная организация здравоохранения считает, что алкоголизм неизлечим. Но есть люди, которые много лет трезвые, по 30 лет, и для меня это большое достижение. Слава Богу, что я больше не пью. Я рад, что существует группа, и мы можем людям помочь.

Сколько существует группа?

Она появилась недавно, будет только четвертое собрание. Кстати, это будет первое открытое собрание, а обычно все собрания у нас закрытые. То есть, в этот раз люди, которые интересуются проблемами алкоголизма, тоже могут прийти, и вы можете прийти поприсутствовать, только заранее надо меня предупредить.

У нашей группы еще даже нет названия. У всех разное представление о Боге – какой Он. Есть и православные, и атеисты, но я думаю, что, в любом случае, то, что церковь предоставляет помещение для таких целей – это очень хорошо. Однако, по традиции сообщества мы пытаемся ни от кого не зависеть. Я предложил платить аренду, хотя от нас никто ничего не требовал.

Посещение групп бесплатное?

Конечно, бесплатное, алкоголики помогают таким же алкоголикам, как они сами. Обычно это у людей намного дольше проходит, как правило. Я уже давно в программе, просто у меня были срывы, но, как только начал работать по программе, я за десять месяцев уже делаю девятый шаг, возмещаю ущерб по возможности и в ближайшее время могу быть чьим-то наставником.

Ребятам проще обратиться к кому-то с небольшим сроком трезвости, хотя используется анонимность, и, самое главное, – это принципы, а не личности. На самом деле, любого трезвого алкоголика от новичка ничего не отделяет. Двенадцатый шаг подразумевает идти к другим алкоголикам и применять все эти духовные принципы в своей жизни.

Люди, которые стали трезвыми – им жизненно необходимо говорить об этом другим. Поэтому они сами организовывают такие группы, где все абсолютно бесплатно. И я надеюсь, что из-за меня кто-то останется трезвым, кто-то придет в программу, кто испытал разные средства: и к психиатрам ходил, и кодировался, и к бабкам ходил, если он придет сюда и останется трезвым, я буду только Господа благодарить и радоваться.

История групп идет с тридцатых годов прошлого века. Был такой человек, ему духовность помогала оставаться трезвым, хотя он был безнадежным алкоголиком. В итоге он понял, что если он сейчас не найдет другого алкоголика и не поделится с ним тем, как он стал трезвым, он пойдет и напьется. И он нашел такого человека, которому тоже ничего не помогало.

Потом он нашли еще одного, который был закрыт и привязан в психиатрической лечебнице, его никуда не выпускали, говорили, что как напьется, превращается в чудовище какое-то, он только выходил – и сразу напивался. В итоге он стал адвокатом, и даже в выборах участвовал, когда обрел трезвость. И это все – бескорыстно, абсолютно бескорыстно.

Есть добровольные взносы, дает, кто сколько может, даже гривну какую-то могут положить, есть такие, которые ничего не дают. Обычно эти деньги идут на аренду, не всем так везет, как нам, что Церковь согласилась за символическую плату, просто мы не можем совсем бесплатно. Плюс еще печатается литература.

Одно время я еще печатал объявления и развешивал, чтобы люди пришли. Кто-то трезвым останется из-за этого, вдруг кто-то к Господу придет, и мне приятно, что именно у адвентистов такое понимание Бога: абсолютно правильное и истинное, и вдруг кто-то уверует и придет к Господу. Помогая другим, я помогаю себе в первую очередь. В этом моя радость жизни теперь.

А к вам ходят только алкоголики или еще созависимые?

Созависимые к нам не ходят. Для них есть отдельное сообщество, которое называется «Ал-анон», программа там та же самая, которая разработана алкоголиками, по ней работают и наркоманы, и алкоголики. К нам ходят также и наркоманы, которые одновременно и алкоголики. Я, кстати, тоже в определенный период своей жизни курил коноплю, почти не прекращая и не приходя в нормальное состояние, примерно 3,5 года!

Я тогда еще о Боге не думал, это было очень давно, я еще школьником был, восьмиклассником. Некоторые алкоголики могут быть и созависимыми, потому что, например, муж пьет — и жена с ним пьет, тешит себя надеждами, что пусть он дома пьет, он столько не выпьет, сколько с друзьями. В «Ал-анон» собираются родственники зависимых, я не знаю, правда, где они собираются. К нам ходила одна женщина, и ей сказали, что она созависимая, а не алкоголик вообще.

Но программа та же самая. Придумали ее алкоголики, но по ней работают и алкоголики, и наркоманы, и анонимные обжоры (которые не могут остановиться, и кушают), люди с сексуальной зависимостью, игроманией. Все они работают по программе алкоголиков, потому что все эти пороки, все зависимости, все это деструктивное поведение происходит из духовной болезни, потому что человек оторван от Бога, хочет сам все делать, а на самом деле без Бога он ничего не может.

А сколько сейчас человек стабильно ходит в вашу группу?

Трудно сказать, стабильно ходят не очень много, и ходят те, кто и на другие группы ходили, и к нам ходят. Вот, сейчас новички начали появляться. На весь Харьков не больше 40 человек, а сейчас около 15 человек в нашей группе.

Как часто проходят ваши группы?

В Харькове сейчас проводятся ежедневно, раз в неделю в четверг. Но на первых порах первые три месяца трезвости рекомендуется ходить каждый день: «30 дней – 30 собраний», и сейчас в Харькове это возможно. Я сейчас все группы не посещаю, времени особо нет. Когда возникает желание ходить в группы—я хожу, ну, а в нашу, недавно открытую, конечно, хожу, здесь сам Бог велел.

Вы организатор этой группы?

Я, скорее, соорганизатор, можно так сказать, потому что работа по программе предусматривает работу с наставником. У меня есть такой наставник, он знает, что я верующий, мы с ним общаемся, он как-то приходил к нам в церковь, был на богослужении. Я даже не помню, у кого появилась эта мысль, но я его пригласил и начал договариваться с пастором.

Он немного прохладно к этому отнесся и скептически, потому что у него был нехороший опыт в Павлограде с созависимыми, что повлияло на репутацию церкви, и это немного бросило тень и на алкоголиков в его глазах . Но есть у нас областной пастор, он знает программу и хорошо к этому отнесся. Мы с ним пообщались, потом я познакомил их с этим человеком, и он, чтобы не было это все голословно, поехал в Комитет, взял необходимые документы, письма. То есть, все легально, мы официально зарегистрированы, о нас знают, и вот так появилась наша группа.

И в эту группу человек может включиться не обязательно с первой встречи? Можно прийти в любой момент?

Может прийти в любой момент, так же как и в церковь, он в любой момент может подключиться. У нас не церковь, не религиозная организация, каждый имеет право на свое понимание, любой может верить, как он хочет. Он может ходить, как угодно и сколько угодно, ему никто ничего не скажет и не запретит, единственное условие для членства — лишь бы человек хотел бросить пить. На первом собрании всегда тема первого шага: «Мы признали свое бессилие», поэтому кто бы к нам ни пришел – он обязательно попадет вовремя.

И, кто бы к нам ни пришел, если он захочет работать по программе, он может найти себе наставника, они договорятся, и в любой момент он может приступить к работе – как ему удобно. В группе никогда один человек ничего не решает. Трезвого алкоголика, какой бы у него ни был срок трезвости, от новичка отделяет только одна рюмка. В группе есть разные служения — ведущий, председатель, но главное, что люди ходят и остаются трезвыми.

Что бы вы посоветовали родственникам алкоголиков, которые пьют, а они беспокоятся, молятся, возможно ли их как-то привлечь в группу?

Это группа для алкоголиков, это не группа для созависимых, им нужно искать группы для созависимых. А родственникам хочется, как лучше, а получается, как всегда. И это даже не я бы посоветовал: убрать мягкую подушечку из-под алкоголика и перестать ему во всем потакать, и тогда у него появляется дискомфорт. И ему не надо потакать именно потому, что вы его любите. Молиться, конечно же, надо.

Если человек вдруг хочет бросить пить, есть такая книга «Анонимные алкоголики», и там есть глава «Обращение к женам». Изначально, когда сообщество только организовалось, там были одни мужчины, раньше женский алкоголизм ни у нас, ни в Америке не был так распространен. В главе «Обращение к женам» есть все, что нужно для родственников алкоголиков, там все описано.

По поводу трезвости, надо перестать жалеть алкоголика, если человек пьяный, на эту тему лучше с ним не говорить, это бесполезно. Можно выбрать момент, когда ему очень плохо, и, если есть возможность, можно позвать, чтобы с ним поговорил трезвый алкоголик, который знает, как с ним говорить. И в этот момент Бог даст, что у него может возникнуть желание бросить пить, если ему совсем плохо. А так, лучше с ним на эту тему не разговаривать.

Есть, конечно, варианты насильно поместить его в реабилитационный центр закрытого типа, но это не совсем законно и малоэффективно. А если трезвый алкоголик с ним поговорит, тогда, может, он сам выйдет из токсикации, если сам не может – нужно отправить его на детоксикацию. Трезвый алкоголик может рассказать ему свою историю, как с ним было, что можно реально умереть. Как говорится, «иных страхом спасайте».

Не сами родственники должны это говорить, а позвать человека знающего, и он с большей вероятностью донесет это алкоголику. Потому что отношение алкоголика к родственникам такое: обычно родственник его пилил и донимал этой темой, и это будет бесполезно. Но ни в коем случае нельзя потакать, некоторые за него все делают, дают ему на бутылку, буквально «вытирают сопли» мужчине 40-летнему, а когда это все пропадает – у алкоголика появляется повод задуматься.

Конечно, у него могут возникнуть обиды. Но когда он найдет Господа, у него эти обиды пройдут. На Христа у людей тоже были обиды, его даже распяли из-за этого. Поэтому родственники алкоголика не должны бояться так поступить.

Вопросы – Галина Кушнир