Не думаю, что большинство верующих библейской традиции — иудеев, христиан или мусульман — радует аморальность современного общества. Всё это так. В Украине вообще мало людей, которые не были бы встревожены нравственным состоянием своих современников.
Сколько существует грех, столько имеет место попытка человека максимально раздвинуть рамки дозволенного для себя, ограничив стремление других нарушить его права. Есть масса свидетельств того, как и представители языческих культур ругали современный им мир. Ничего нового под солнцем.
Были ли прецеденты подобных извращений в прошлом? Безусловно. Скажем, гомосексуализм широко практиковался древними греками, культура и мышление которых (философия) легли в основу европейской цивилизации. Один из крупнейших греческих философов Сократ принял яд, потому что его жители Афин обвиняли, в частности, в гомосексуальных связях. Греки постоянно критиковали гомосексуальные наклонности сограждан. С одной стороны, им нравилось делать, что хочется, но совесть не давала покоя.
Именно об аморальности греко-римского мира пишет Павел римлянам:
«Они заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца, Который благословен во веки, аминь. Потому предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным; подобно и мужчины, оставив естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение» (Рим. 1:25-27).
Контекст главы показывает, что Павел считал аморализм, в том числе половой, следствием ложного мировоззрения, когда люди поклоняются идолам — материи (природе) или делу своих рук. И среди нецерковных лиц есть немало критиков гомосексуализма. Вот только такие люди не готовы признать связь между верой, мировоззрением, ценностями человека и его образом жизни. Для Павла же здесь очевидная связь.
Никто не пытается отрицать, что именно иудео-христианство, опираясь на Тору, стало по-настоящему критиковать педерастию. Вопрос в другом: каким образом оно победило эту мерзкую практику? Ценой государственных законов. А привыкший подчиняться из-под палки вырвется из силков при первой возможности. Не секрет, что большинство выступлений против власти церкви сопровождались, среди прочего, вспышками массового разврата («Крой, Васька, бога нет!»). Из хронологически близких примеров вспомним связь марксизма и гомосексуальной идеологии[1]: это и попытки объявить брак «лицемерным буржуазным институтом», и доктрина «стакана воды»[2], и коммуны (то, что сегодня в просторечии именуется «шведскими семьями»), и общий эротизм советской культуры 1920-1930-х годов. Это не говоря о сексуальной революции в США и Европе 1960-х.
Насколько эффективно пресекало разврат государственное христианство? В принципе, пресекало. По крайней мере, гомосексуализм не распространялся открыто, был запрещен законодательно, хотя аристократия и ловилась на нем, особенно в либеральных странах типа Англии.
Что теперь? Протестантизм — течение христианства, к которому я принадлежу — возникает как протест против государственного христианства. Начиная с анабаптистов, радикальный протестантизм отрицает способность государства навести порядок в религиозной сфере. Согласно этому подходу, идеальные государственно-церковные отношения — взаимное невмешательство.
Вы совершенно правильно ощущаете противоречивость современного восприятия гомосексуализма. Верующие люди не хотят поступаться своей свободой, но гомиков обжать в правовом отношении очень хочется. Но ведь Божий закон говорит еще и: «не прелюбодействуй». Может, по примеру шариата, ввести публичные наказания прелюбодеям? Рубить руки ворам? Рвать ноздри ударившим родителя?
А теперь о библейском идеале. На допросе у Пилата Христос четко заявил: «Мое царство не от мира сего» (Иоан.18:36) и что Он, если бы хотел, поддержал Свою миссию не силой земных законов даже, но 12 легионов (!) ангелов (Матф.26:53). О мощи ангелов напоминает нам ветхозаветная история, когда Ангел Господень за ночь уничтожил 185.000 человек (4Цар.19:35). Даже при современном вооружении таких потерь за одну ночь можно достичь разве что прицельной бомбардировкой при условии полного отсутствия противовоздушной обороны у противника. Легион состоял из не более чем 5000 человек. При сохранении такой боевой мощи 12 легионов ангелов могли бы уничтожить за ночь более 11 миллионов человек при том, что тогдашний Иерусалим имел не более 20.000 жителей. Т. е. они могли бы уничтожить тот Иерусалим 555 раз.
Может ли Бог силой поставить человека на место, заставить Его повиноваться? Безусловно. Но Он избирает путь иной: «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин.12:32). Бог всегда начинает по-хорошему. И в первую очередь судит тех, кому больше открыл Себя — церковь: «время начаться суду с дома Божия» (1Пет.4:17).
Не меньше, чем развращение мира, меня беспокоит политизация церкви. Да и либеральное христианство тоже «рулит»: то англикане гомиков священниками назначат, то еще что-то. Ни иудаизм, ни тем более ислам настолько не затронуты гуманистическим мышлением, как христианство. Хотя иудаизм малочислен и зациклен на идее своей исключительности, да и авторитет ортодоксов в самом Израиле далеко не абсолютен. Ислам, как мы знаем, отрицает идею светского общества и в любой стране, закрепившись, стремится основывать (сначала тайные) шариатские суды. Христианство призвано ко всемирной миссии, но не ценой государственного принуждения. Что же может дать ему основу и авторитет? Чего не хватает христианству для осуществления его миссии?
Христианство обессилено своим отрицанием библейского учения о Божьем Законе. Сейчас все учат, что Бог есть любовь. Но что есть любовь? О какой любви речь? Ведь в скандальном фильме «Последнее искушение Христа» (1988) Иисус тоже говорит в Нагорной проповеди, что Он есть любовь. Находятся и такие «исследователи», которые пытаются оправдание гомосексуализма и в Библии найти. Как отличить добро от зла? Светский ответ таков: добро всё то, что подходит, нравится и приятно мне, зло — всё остальное. Но Божий закон построен на совсем других принципах — ставить чужие интересы выше своих (Фил.2:3), не руководствоваться ситуационной этикой (Втор.12:8).
А теперь давайте посмотрим на современное христианство. Да, Бог есть любовь, нет сомнений. Но вспоминают ли современные христиане о Божьем Законе? Почему они без сомнений цитируют Тору, когда надо осудить педерастов, но когда задаешь вопрос о святости субботы или чистой пище — враз повторяют замшелые штампы времен антииудейской полемики первых веков христианской эры о том, что якобы «Христос отменил Закон»? Но если отменил, о чем спор? А если нет (Матф.5:17), кто больше не прав в своем нарушении Божьего слова: гомики, большинство которых не имеет к церкви никакого отношения, или христианские служители, освящающие ночные клубы и торгующие алкоголем и оружием, изготавливающие «святые» изображения невидимого Бога и благословляющие военные кампании (против исламских стран)? К тому же легализация педерастии началась с протестантских стран, где, по идее, уровень нравственности должен быть выше всех. Увы: на критике голливудского образа жизни, становящимся нормативным для «цивилизованного» человечества, последовательнее всех строит свою пропаганду ислам.
Гомики за себя ответят (1Кор.6:9). Но правы ли христиане, обвиняющие неверующих в нарушении одной заповеди в то время, когда сами нарушают массу других? О таких говорил Павел: «как же ты, уча другого, не учишь себя самого?» (Рим.2:21). Церковь, а не общество, находится в центре внимания библейских авторов.
Итак, Христос поставил перед церковью задачу — преподать всему человечеству Его слово, обучив исполнять всё, что Он заповедал (Мф.28:20). Естественно, что общество (обучаемые) по определению не может в нравственном отношении подняться выше церкви (обучающих). Всякий раз реформация церкви — шаг к восстановлению библейской правды в ее учении и практике — активизирует и евангельское свидетельство. Таким образом, легализация гомосексуализма имеет две стороны. С одной стороны, это цена за свободу, в том числе религиозную, которая устроена Богом, чтобы церковь могла исполнить свою миссию в мире. С другой стороны, это следствие непоследовательного учения церкви, которая пытается быть «солью и светом» для мира, при этом нарушая вечный и святой Божий закон.
Максим Балаклицкий
[1] Марксистское движение с самого своего зарождения являлось поборником прав содомитов. В конце XIX века Социал-демократическая партия Германии, представлявшая собой наиболее организованное воплощение марксизма того времени, решительно поддерживали содомитов. Всеобщий германский рабочий союз, возглавлявшийся Фердинандом Лассалем, одна из объединившихся в СДПГ организаций, в числе первых заявил о своей позиции по этому вопросу, когда юрист Й.Б. фон Швейцер был отдан под суд и лишен права заниматься своей профессией за содомию. Лассаль не только защищал фон Швейцера, но и побудил последнего к вступлению во Всеобщий германский рабочий союз (что он и сделал в 1863 году, став его руководителем после смерти Лассаля; в дальнейшем фон Швейцер избирался членом рейхстага от СДПГ). Известных содомитов того времени от наказания государством защищал самый авторитетный орган II Интернационала, газета «Ди Нойе Цайт». СДПГ решительно выступала за феминизм и содомию, причём в основном это делалось усилиями левого, революционного крыла партии, в лице таких левых социалистов, как Роза Люксембург. А партийная газета СДПГ «Форвертс» помещала статьи в поддержку содомитов.
[2] В молодой Советской России получили распространение две теории сексуальной революции. Первая – теория «стакана воды»: любви нет; есть физиологическая потребность, которая должна находить удовлетворение без всяких условностей – так же легко и просто, как утоление жажды. Вторая – теория «крылатого Эроса». Она отрицала исключительность любви и осуждала выделение пары из коллектива.