В наше время довольно трудно встретить человека, который обладал бы подобным уровнем интеллекта и таким твердым внутренним стержнем, пронизывающим все его творчество – каждую строчку, каждую мысль. Четкие, выверенные образы, яркие сравнения, отточенные до бритвенной остроты лезвия рифм. Кружевные узоры его стихов вытканы не из нежной шелковой нити, но из серебряных струн души.
Кто же он — этот таинственный поэт, о котором я так красочно рассказываю? Не удивляйтесь, наверняка Вы его знаете — это Игнат Меренков — один из наших постоянных авторов и друзей литературно-музыкального объединения «Мир творчества». И сегодня он у нас в гостях.
— Когда и как начали писать? Что послужило толчком к этому?
— Стихи начал писать неожиданно даже для самого себя. Это было, когда я в 1998 г. поступал в ВНУ им. Даля. Дело в том, что для вступительных экзаменов нужно было написать сочинение и, чтобы вдохновиться, я перечитывал украинскую поэзию, в т.ч. «Кобзарь» Тараса Шевченко. В тот момент это и стало толчком, чтобы самому всерьез начать писать стихи. Это было, как говорят, «с места в карьер». Конечно, мне еще многому предстояло научиться. И вскоре я стал посещать литературную студию «Глагол» при областной библиотеке для юношества, которую вел поэт и писатель Андрей Медведенко. Там я много для себя почерпнул. Это было интересное время.
— Вы считаете, что поэзии можно и нужно учиться?
— Способности должны быть, талант, дар, с этим никто не спорит, но ведь если посмотреть на другие виды искусств: музыке, живописи, хореографии, актерскому мастерству — всему этому учатся… Можно быть самоучкой, но и такие люди учатся, другое дело, что они это делают самостоятельно, вне какой-либо студии или школы, и многие вещи постигают интуитивно. В изобразительном искусстве, например, используется принцип «золотого сечения». Точно так же и поэзия подчиняется определенным законам, имеет свою внутреннюю логику. И от того, насколько ты владеешь ею, зависит то, будут ли твои слова попадать в цель, вызывать нужный эффект, передавать нужные чувства, мысли. Отсюда вывод: учиться поэзии — значит учиться мыслить определенным образом, понимать закономерности, благодаря которым обычные, казалось бы, слова могут зазвучать как поэзия. Например, многие начинающие авторы часто пишут стихи как прозу, только с рифмой — не пытаясь искать образность, которая присуща поэзии. Даже если у человека есть талант, на начальном этапе он не всегда может осознавать, чего надо добиваться в стихах, а чего делать не стоит — значит ему кто-то должен это подсказать, посоветовать, показать на конкретном примере. Ведь нельзя поэзию свести только к чувству («а я так чувствую!») при полном отсутствии осмысления. Наоборот, последнее помогает пробудить чувство, передать его более тонко, и, возможно, развить. Да, поэтом станет не каждый, но учиться поэзии — значит учиться видеть, искать и находить, а это важно в любом виде искусства.
— Чему научила Вас литературная студия? Какие основы дала?
— Когда о твоем произведении в дружеской атмосфере аргументированно высказывается каждый присутствующий, начинаешь лучше понимать, как оно воспримется читателями, в т.ч. искушенными. Студия научила, что не надо бояться что-то заменить, переделать, если конечный результат от этого выиграет. Текст должен не иметь ничего лишнего, эффектно оканчиваться, строчки должны быть «вкусными», а образ — целостным. Я посещал студию во время учебы в университете, потом обстоятельства заставили переключиться на другие вещи, но многое открывалось и потом. Однако когда я сам сталкиваюсь со стихами других авторов, если там, на мой взгляд, есть недоработки, то предпочитаю не высказывать свое мнение до тех пор, пока меня об этом не попросят. А если приходится давать оценку, то стараюсь найти самые удачные строки в стихотворении, а потом говорю: «Вот здесь у тебя получилось — значит ты можешь. Теперь сделай так, чтобы все строки были такими же хорошими, как эта!». Нужно, чтобы молодой поэт увидел, как можно с одной ступеньки перешагнуть на другую.
— Как Вы сами определяете: о чем Ваши стихи?
— Стихотворения у меня бывают посвящены собственным переживаниям, связанным с тем или иным периодом в жизни, событием. Есть философские размышления о смысле жизни, о мироздании, о творчестве, в некоторых стихах встречаются образы, связанные с музыкой. Есть зарисовки пейзажные, городские. Очень люблю иронию, в т.ч. самоиронию. Часть стихов затрагивают социальные, гражданские темы. Но больше всего, пожалуй, стремлюсь в своих произведениях говорить о духовности, о вечном, о добре и зле, между которыми всегда есть выбор. Поэтому во многих стихах есть библейские образы, аллюзии, выраженные в той или иной форме призывы любить, а не ненавидеть, исцелять и созидать, а не разрушать.
— Вы призываете в своих стихах к созиданию и стремитесь к гармонии. Это значит, что Вам легче пишется в умиротворенном эмоциональном состоянии? Или все-таки кипящий котел страстей более плодотворен для Вас?
— Я бы сказал так: чаще пишу в умиротворенном состоянии, но иногда — в состоянии особого душевного волнения, или переживания. Впрочем, и в «котле страстей» надо искать гармонию — так же, как ветхозаветному пророку Илие было откровение через ураганный ветер, землетрясение и огонь, но закончилось все веянием тихого ветра. Иногда произведение появляется, когда ты кому-то сопереживаешь, разделяешь чью-то боль. Так, например, за одну ночь было написано стихотворение памяти безвременно ушедшего композитора Константина Кайханиди, где обыгрывается тройное значение слова «ступени»: обычное (лестница), музыкальное (ступень лада) и из области космической техники (ступень ракеты). Есть и другие стихотворения, написанные благодаря скорбному чувству, в частности, «Охота на китов»…
— На какую аудиторию Вы ориентируетесь или вообще пишете в основном «для себя»?
— Конечно, писать «для себя» можно, но все же лучше быть кем-то услышанным. Хотя иногда приходит мысль, что слишком много людей вокруг не услышат, потому что им нравится быть глухими. Но меня ободряет высказывание: «Имеющий уши да услышит!». Поэтому я ориентируюсь на такую аудиторию — как русскоязычную, так и украиноязычную — которой не безынтересна тема духовности, которые воспринимают творчество не просто как развлечение, а как работу над собой, над мировоззрением, как то, что связано с выбором жизненного пути. В некоторых моих стихах есть тема странствования. Вот для таких странников, наверное, и пишу… Но пусть читатель сам определяет, интересны мои стихи ему или нет.
— Что служит для Вас источником вдохновения? Насколько легко или трудно поймать и удержать это состояние?
— Источник вдохновения для меня — сам мир — сложный, многообразный, частично погруженный во тьму, но частично все же освещенный светом, сходящим свыше… Какие-то яркие образы реальности, с которыми можно столкнуться совершенно случайно. Иногда вдохновляет музыка или творчество других авторов. А еще, как уже говорил, библейская мудрость. Ведь там тоже есть огромное количество образов, поэзия. И часть моих стихов лучше можно понять, если читатель знаком с этой Книгой. Что касается самого состояния вдохновения, то, конечно, оно есть не всегда, ведь человеку нужно и работать, и общаться с людьми… Бывает просто некогда заниматься стихами или же переключаешься на музыку. Но если есть какая-то зацепка, идея, то я стараюсь погрузиться в такое состояние, чтобы попытаться почувствовать, уловить, какие нужны слова. Это и состояние души, и в то же время работа интеллекта. Бывает, неожиданные образы приходят во время написания, так, что вначале могу и не знать вовсе, каким будет готовое произведение. Это как работа с глиной: разминаешь ее кусок в руках и только потом начинаешь видеть очертания того, что можно вылепить. Среди моих стихов есть такие, которые вообще написаны от конца к началу. Выкристаллизовывать все строки приходится постепенно — в процессе отсеивается множество промежуточных вариантов. Можно отложить произведение и затем через время вернуться к нему со свежим взглядом. Даже если прошло много времени, для меня нет проблемы погрузиться снова в то же состояние. До тех пор, пока я не увижу, что меня устраивают все строки, стараюсь не выдавать стихотворение «на гора».
— Восхищаюсь такими людьми, поскольку сама абсолютно не умею возвращаться в то же эмоциональное состояние, почему никогда и не редактирую свои тексты. Наверняка, я не одинока в этой проблеме. Поделитесь секретом, как Вы этого достигаете? Может быть существует какая-нибудь особая методика? Упражнения на сосредоточение? Или нужны особые свойства памяти?
— А я, например, восхищаюсь людьми, которые пишут все за раз и гораздо чаще, чем я — если готовый продукт выходит достойным, разумеется. Каждый творит по-разному. Нет единого рецепта. Но слово обладает все же неким заложенным в него потенциалом, и если я что-то написал, отложил, и потом вновь к этому возвращаюсь, то я смотрю на эти строчки, мысленно проговариваю их, и они вызывают во мне определенный настрой. Не каждый день это может сработать, но… Мне важно видеть перед глазами картинку, тогда мозг ищет недостающие фрагменты, а сам поиск постепенно погружает в определенное эмоциональное состояние. По отношению к стихам я визуалист, мне легче воспринимать стихотворение, когда оно написано, а не рассказано… Но в четверостишии «Письменник» я иронизировал на эту тему.
— Понимаю, что духовные поиски, о которых Вы упомянули перед этим, далеки от странствований обыденных, но все же — Вы любите путешествовать? Не мечтали когда-нибудь отправиться в путь, чтобы искать знаки судьбы не только в книгах, но и в большом мире?
— Кто же не любит путешествовать! Но для серьезных путешествий нужны средства и свободное время. И то, и другое есть не всегда. А когда все же удается отправиться в путь, действительно, обогащаешься новыми впечатлениями и образами. Например, благодаря моим визитам в Крым появились такие стихи как «Гроза над Феодосией» и «Карантин». А однажды, когда летом 2013 года я взглянул на подъемные краны в морском порту, мне пришла в голову мысль, что под их очертаниями скрываются замаскированные треножники марсиан из фантастики Герберта Уэллса. Но никто из окружающих этого не видит. Тогда я задумал написать стихотворение, в котором бы использовались «марсианские» образы. В тот момент, хотя уже была концепция, для осуществления замысла чего-то не хватало, и работа была отложена, но сейчас стихотворение почти готово. А еще, с теплотой вспоминая свои поездки во Львовскую область в составе молодежного театра Анны Гайворонской (это было давно, больше десяти лет назад), я написал стихотворения «Город на Полтве» (на русском языке) и «Велика ведмедиця» (на украинском). Идея последнего родилась так: прогуливаясь поздно вечером в селе Крехове, я увидел на небе ковш созвездия Большой Медведицы, а на земле — ковш экскаватора, который выглядел как древний артефакт. Два ковша наложились друг на друга, так появился образ звездного путешествия в ковше вселенского экскаватора… «Воспоминание о креховском лесе» тоже автобиографично: тогда в одну из ночей при полной луне я отправился в лес к источнику и захватил с собой сопилку… Ну кому еще кроме меня подобное взбредет в голову? Многие люди относятся к этому с предубеждением: нельзя смотреть на полную луну, потому что якобы она связана с нечистой силой, нельзя проецировать солнечное затмение себе на лоб через подзорную трубу-рефрактор… Я отношусь к этому иначе: небесные светила в реальности показывают величие мироздания. Нужно, чтобы сам Космос запечатлевался в сознании, ведь он великолепен. А зло, которое делают люди — оно, увы, сидит в них самих. Но Космос подает знаки, чтобы мы задумались… (об этом, кстати, мое «Суперлуние»).
— Кто является Вашими духовными учителями в поэзии? Те, на кого Вы равняетесь и чьего уровня мастерства хотели бы достичь?
— Я учусь по возможности у всех, чья поэзия мне нравится, будь-то классики или современники. Если говорить о непосредственных учителях — тех, кто мне подсказывал, давал рекомендации, направлял — то это в первую очередь моя мама (она сама очень редко писала стихи, но хорошо разбиралась в них), а также луганские литераторы — Андрей Медведенко, Анна Гайворонская и другие, за что я им благодарен. Если говорить об уровне, чье мастерство является примером… В украинской поэзии мне нравится Лина Костенко — прежде всего афористичностью стиха. Из российских авторов очень люблю Михаила Щербакова, это наш современник, бард, возможно, он не так известен, как барды шестидесятых-семидесятых годов, но его поэзия мне близка. И у него тоже многие строчки — готовые афоризмы на все случаи жизни, множество смысловых граней, умение возвыситься над противоречивой реальностью, взгляд сверху, экзистенциальное звучание. Хотя это вовсе не значит, что надо писать именно так как он, да это и невозможно. Каждый пишет так, как присуще ему, в меру своего таланта. А учиться можно у всех, у кого поэзия высокая и достойная, главное — понимать, что всегда есть куда двигаться, есть что постигать, совершенствовать…
— Дайте, пожалуйста, свое собственное определение того, что такое поэзия? Как Вы ее понимаете и чувствуете?
— Для меня поэзия является «виадуком над бездною, маяком в бездорожье». Она — «в земнородном — небесное, в человеческом — Божье»… Это слова из моего стихотворения «Обыкновенное чудо». В четверостишии «Всесвіт» я говорю о творческом слове как о преодолении немоты и расширении границ внутренней вселенной… А еще у меня есть верлибр «Две поэзии». Первые его строки пришли ко мне во сне, а в последних говорится о выборе между поэзией увядания и поэзией «возвращения в космос Эдемский»: «Их слоги бывают схожи, но разнонаправлены смыслы»…
Беседовала Светлана Медведева
Биографическая справка
Меренков Игнат Анатольевич родился в 1978 г. в г. Киеве. В 1993 г. закончил Голубовскую неполную среднюю школу (село Голубовское Попаснянского района Луганской области). В 1993 г. поступил в Луганское ПТУ №7, которое окончил в 1997 г. по специальности «Изготовитель художественных изделий из керамики».
В 1998 г. поступил в Восточноукраинский национальный университет имени Владимира Даля. Окончил в 2003 г. по специальности «Журналистика» (квалификация «специалист»).
Работа: с 2003 по 2012 гг. — занимал должность редактора студенческой газеты Луганского областного колледжа культуры и искусств и Луганской государственной академии культуры и искусств «Камертон».
Сотрудничал с газетой «Субботний калейдоскоп» (г. Луганск).
Печатался в таких изданиях (с 2000 по 2014 гг.): коллективные сборники «Молодий луг», «Зірки над містом», «Срібний голос. Гостре перо», «Мальви коло хати», «Писати вірші про кохання — це щастя!», «Поспішай робити добро», «Иисус, Ты нужен мне», альманах «Крылья», газеты «Молодогвардеец» и «Субботний калейдоскоп».
Некоторые украинские стихи переведены на русский российской поэтессой, членом союза писателей РФ, Татьяной Олейниковой.
Награды: Грамота за занятое II место в областном молодежном конкурсе поэзии и прозы «Срібний голос» (г. Луганск, 2001 г.).
Грамота за занятое I место в конкурсе молодых литераторов «Молодые голоса – 2001» (г. Луганск, 2001 г.).
Диплом отличия призера 2 тура Всеукраинского молодежного конкурса «Молодь України — ХХІ століття» в направлении «медиа-проекты».
Лауреат III степени XІX Международного конкурса поэзии и авторской песни «Оскольская лира – 2007» (г. Старый Оскол).
Лауреат II степени Международного межконфессионального поэтического конкурса «Иисус, Ты нужен мне» (2012 г.).
С 2014 г. — член Межрегионального союза писателей.
Более подробно с творчеством Игната Меренкова можно познакомиться на его страничке на портале “stihi.ru”.
Перепубликовано с сайта литературно-музыкального объединения “Мир творчества”.