Ольга проснулась уже давно, но лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к новому дню. Он оживал и просыпался, в последнее время, по особенному. Были в нём теперь какие-то новые звуки, надежды и веяния. Это чувствовалось для Оли даже в воздухе этих дней. И дело здесь было даже не в начале лета с его праздничными цветами и запахами. Что-то особенное и новое чувствовалось в каждом звуке. Внутри Оли открылась доселе неведомая дверца. Из неё струился свет и разливался по всему телу. Он не тревожил, а радовал, хотя лучился вопросом.
— Что есть твоя жизнь? Это работа, сон, еда? А может, это твои занятия йогой?
На эти вопросы Ольга пыталась отвечать уже сама, твёрдо зная, что жизнь её изменилась с появлением в сердце этого света. Её прежней уже нет, это было ясно. Дверца внутри открылась и звала её к новым смыслам. Прежняя жизнь теперь казалась блеклой, безрадостной и тревожной. Что-то высокое и настоящее звало её и горело в ней. Она словно переродилась теперь. И за эту новую жизнь была готова даже к страданию. Словно в детстве лежала она и прислушивалась к той великой безграничной и многообещающей жизни. Где-то далеко-далеко пел петух, напоминая, что солнце уже давно взошло. Птицы наперебой звали её выйти в сад. На дальней автомобильной трассе слышался всё более усиливающийся звук лавины машин, стремящихся обогнать друг друга. Даже лес, отделяющий её от той дороги, не мг скрыть, вобрать в себе эти звуки. Но сегодня они не раздражали Ольгу, а вливались в одну общую радость бытия нового дня.
— Что же. Как говорит моя новая знакомая, труба зовет! Новый день и новая жизнь даётся тебе небом. Живи, всё тут для тебя, и всё тебе по силам.
Эту женщину, по имени Надя, Ольга встретила всего три дня назад. Вернее, она и раньше видела её, бегая по утрам в лесу, но всегда удивлялась, почему та, как и она, по утрам не бегает, а ходит. Ходьба, конечно, дело полезное, но то ли дело бег, когда кажется, всё в твоей власти. Ты выше даже леса, когда бежишь, устремляясь бежать все больше и больше, дальше и дальше. Всё пролетает мимо, тогда и видится всё в каком-то новом измерении. Ты будто обгоняешь собою всё то, что есть вокруг тебя. А эта чудачка, в спортивном костюме и кроссовках, ходит! Ольга немного даже презирала её за это. Что может быть важнее бега явного и внутреннего. Явный бег держал её тело в форме, а внутренний бег имел вообще особую ценность, и его предназначение, имело цель развивать Ольгу. Она называла его духовностью, внутренним огнём, требующим много книг, газет, телепередач, а в завершение всего, когда солнце клонилось к вечеру, особого удовольствия на занятиях хатха?йогой. Даже их она считала своим внутренним бегом и огромным достижением, а эта просто ходит! И всё же, что-то непреодолимое тянуло её к этой чудачке. Может это и был тот внутренний огонь, в котором она сгорала, но в жизни её ничего не менялось. Однажды она свернула со своего обычного маршрута и, поравнявшись с этой странной женщиной, спросила:
— Почем нынче ходьба для народа?
Та ответила ей радостно улыбаясь и светясь каким-то особенным светом.
— А я не считаю что по чём, я просто хожу и радуюсь.
Ольга впервые остановила свой бег и, сраженная этой радостью и светом, исходящим от этой женщины, удивленно продолжала.
— Но ведь это так обычно, буднично. Можно сказать, одна сплошная беспробудность. То ли дело бег. Уже в самом начале — сна как и не было. Одна свежесть, устремлённость, новая высота.
— Устремлённость, куда – удивлённо подняв брови, спросила эта чудачка.
— К новым победам, к новым метрам, километрам, милочка, чтобы не заржаветь совсем!
— Ну и зачем же бежать эти новые метры и километры. Нет, нет, вы только поймите меня правильно и не обижайтесь. Вот греческий воин по имени Фидиппид после битвы при Марафоне пробежал, не останавливаясь, от Марафона до Афин, чтобы возвестить о победе греков, а для чего же вот так бежите вы? И мне и вам уже немало лет. Мы ведь уже немало повидали в этой жизни и на многие вопросы нашли ответы. Так зачем же?
— О, дорогая, вот именно нам немало лет, и мы должны были уже понять хоть что-то о прогрессе. Всё должно прогрессировать, развиваться, должны открываться всё новые и новые возможности и в человеке и в природе.
— Да, да, пространство скоро нами будет побеждено, воздух будет завоёван, все таинственные свойства материи будут открыты. Прогресс даст человеку всё новые и новые возможности для покорения всего. Человек добьётся уже совсем невозможного, но зачем это ему?
— Чтобы удовлетворить свои потребности, решить проблемы энергетики, пропитания и так далее.
— Знаете, у меня часто случается вот что. Так как я уже совсем не молодая женщина, то ли рассеянность уже, то ли склероз. Вот я рассчитаю всё, составлю какой-то очень нужный план для чего-то и уже начинаю что-то предпринимать, решать, действовать, и вдруг забываю самое главное – свой план. Представляете, я забываю, зачем всё это. И тогда мне приходиться, порою очень долго, вспоминать вот это зачем. А если говорить о плане на всю жизнь, то это уже совсем ответственно, и очень нужно подумать, что я делаю и как я это делаю, и для чего я это делаю.
— План жизни, да это же не реально. Разве можно человеку спланировать всю свою жизнь. Ведь эта чёртова жизнь, Бог знает что и когда делает с нами, людьми. Вы читали Германа Гессе «Степной волк»? Вот бежать, выживать, а вот когда уже не будет сил нужно просто самому с этим всем покончить. Именно такая философия жизни меня вполне устраивает, а вас?
— Меня, кстати, зовут Надежда, – рассмеявшись произнесла эта новая знакомая и, разбрасывая на все стороны свой тёплый, непонятный для Оли, свет, спокойно, мягко и уверенно сказала. – Вот вы сейчас произнесли три бесценных слова и для меня, и для вас, «Бог знает что».
— Меня зовут Ольга. И смею вас перебить, в моей жизни и в моих планах Бога нет.
— А это, Ольга, совсем не важно. А важно только то, что в планах Бога есть вы. И у Него, действительно есть на вас Свой план. В Нём, как раз находится то, что когда-то было потеряно мной, а сейчас, я так понимаю, и вами, а оно, между тем, бесценное и самое главное.
— Зачем? – теперь смеялась Оля. – Ой, я не могу. Что же это за потеря такая, о которой я и не подозреваю. Может, вы в свое время её там и нашли под ногами, может, и главное предназначение вашей ходьбы в этом.
— Да, да, именно под ногами, и потеря эта очень простая. Это – смысл нашей жизни. И о нём знает Бог. Он разбросал это повсюду. Его можно найти под ногами, где цветут цветы и растут травы, можно услышать в пении птиц и обычном шуме мира, в пословицах и поговорках. Да мало ли где и в чём, главное искать и знать, что тебе нужно испытывать нужду по истинному свету и пути в своей жизни. Для меня лично есть самый главный источник всех знаний и смыслов – это слово Божье. Оно хорошо отображает и раскрывает то, что под ногами, а лучше, всё же с его помощью, хоть иногда поднимать свой взор ввысь, к Создателю, и тогда не только открывается смысл жизни для человека, но и все тайны и все смыслы. Человек обретает там для себя вечность, а вы говорите Гессе «Степной волк», уйти просто вовремя, но куда?
— Слушайте, Надежда, а не сектантка ли вы случайно? Как-то странно вы всё это понимаете. Я ведь иногда хожу в церковь, но ни о чём таком я там не слышала.
— А вы знаете, Ольга, я ведь действительно, наверное, сектантка. Как бы странно это не казалось для вас, но только если считать Христа самым первым сектантом в мире, когда Он пришёл к Своему народу, а они и Самого Христа распяли, и христианство не приняли, считая его сектой. Так вот, я и есть в этой Христовой секте. Он для меня есть и путь, и жизнь, и свет. Он есть истинная любовь. Во мне живёт Дух Христов, но он порабощён будничностью, жадностью, обидами, да мало ли чем. Мне очень нужно, чтобы этот страдающий дух во мне очистился и победил, а всё низшее, плотское подчинилось бы этому духу.
— Да вы, Надя, прямо-таки святая, я вижу. Зачем мне свет, если есть огонь? Зачем мне истина, если в человеке заключена вся истина.
— Вот именно заключена, словно в темнице. Христос говорит: «И познайте истину, и истина сделает вас свободными», но свободны ли вы, сгорая в этом мире?
— Нет, я терплю, страдаю, доколе хватит сил.
В голосе Оли появилась боль и она затихла.
— У Христа тоже был крест, но потом была слава. «Бери свой крест и иди за Мною.» – учит Он нас и этот путь страдания Христова есть и наш путь тоже, но со смыслом, он освещён и уже проторён.
Ольга всё ещё лежала с закрытыми глазами и всё размышляла, размышляла о всех этих разговорах с этой ходящей женщиной. Они не давали теперь ей покоя, и ей опять хотелось видеть эту Надежду, слушать её снова и снова. Можно сказать, эти три дня перестали быть днями бега, а стали днями ходьбы, и странное дело, всё, что под ногами и всё, что вокруг теперь уже не мелькало как бы в новом измерении, а говорило ей и говорило, излучая совсем иной свет. Бегая, она побеждала их, а теперь они, эти травинки и цветы, кусты и лес, небо и солнце, вдруг раскрылись перед ней какой-то светящейся мудростью и покоем. И это новое ощущение причастности к этому новому, для неё миру, растворяло её в нём, успокаивало, оно давало совсем иную радость познания и творческой мысли о нём. Всё величественно и властно говорило ей, взывало к её душе, беззвучно, как солнце, что теперь взошло. А ещё, этот мир, таинственно и многозначительно рассказывал ей о сущем и главном пением птиц и журчанием ручья. Ведь раньше она бежала и слышала рёв машин, рёв трамваев, звук работающего завода, что плавил металл, а теперь, слава Богу, с такой радостью может слышать эту родственную своей душе песню земли.
Ольга наконец-то открыла глаза и увидела перед собой шикарно обставленную комнату со стеллажами для книг, что накопились за всю жизнь. Она провела глазами по полкам. Там где-то должно быть и слово Божье. Эту книгу, когда-то оставила ей тоже какая-то странная женщина, которую она тогда даже не стала слушать, но теперь, вспоминая о ней, даже в мыслях у неё уже не получалось назвать ее сектанткой. Точно, Библия стояла в уголке, на самой ближней полке от письменного стола. Ольга её тогда поставила так близко от себя, чтобы, конечно же ради принципа в ближайшее время ознакомиться с книгой книг, но за долгие тридцать лет до неё так и не дошла очередь. И это было очень странно теперь. Ведь ей всегда казалось, что для культурного, современного интеллектуального человека принципиально важно ознакомится с этой книгой. И ещё была одна странность. Рядом с Библией стояла книга, которую она, можно сказать, из рук не выпускала, это была маленькая брошюрка о хатха-йоге, и о ней-то, она, общаясь с Надеждой, даже не вспомнила. А ведь все эти три дня Ольга совсем не медитировала и на занятия вчера вечером тоже забыла сходить. Она поднялась с постели, подошла к письменному столу и присев, взяла Слово Божье в руки, положила перед собой и хотела было открыть, но почему-то не решилась, а посмотрев на часы быстро вскочила, оделась в спортивный костюм и чуть не забыв переобуться в кроссовки, выбежала на улицу. Все звуки и краски тут слились в одно. В первое мгновенье Ольга, по привычке, сосредоточилась на чисто внешнем, материальном, что опять пыталось казаться главным и значимым, там вдали пыхтел и дымил завод, на остановке толпились люди и толкая друг друга пытались попасть в подъехавший автобус. Мимо неё проходила молодая мамочка и тащила за руки, ругаясь, своего малыша – они опаздывали в садик. Раньше все эти звуки и развлекали её и она прислушивалась к этой реальной жизни пытаясь её рассмотреть. Из-за этих звуков и красок ей казалось, что внутри у неё вот-вот что-то родиться, обретёт форму, раскроется, но это так с ней и не произошло, а теперь этот шум и эти краски раздражали её. Они как-бы оглушали Ольгу и ослепляли её. Теперь она уже знала другую реальность. Во внутреннем настоящее отдохновение души, покой и творческое рождение человеческого я в его высшем проявлении. Воистину: где нет тишины, там нет покоя. Снова вспоминались слова Надежды – где шумит ничтожное, там смолкает вечное. А вот и она сама перед лесом совершает свою ходьбу. Ольга устремилась туда, и взор её теперь видел зелёное море леса и огромное-огромное голубое небо, что будто куполом прикрывало всё сущее и от этого вдруг у неё зазвучала изначальная мелодия всех времен. Это была мелодия земной жизни под водительством и руководством самих небес. До Надежды оставалось добежать совсем немного, как та вдруг повернула в сторону дороги к заправочной станции. Ольга тоже побежала туда. Когда-то здесь, около леса, было большое село, а теперь остатки фундаментов, фруктовых садов и малинников мешали Ольге свободно бежать, и она вынуждена была смотреть под ноги. В малинниках несколько мальчишек рвали малину, и это Ольгу смутило. Ведь рядом дорога и заправочная станция и, скорее всего, эта малина не пригодна для еды. По выходным дням она и раньше видела здесь какую-то детвору, но теперь стало понятно, что они не только рвут здесь эту малину, но и продают её на этой станции водителям, что остановились здесь, чтобы заправить свои машины бензином.
— Надо же, неужели есть такие дураки, что покупают эту опасную, для здоровья, малину.
Не успела Ольга об этом подумать, как издали увидела подошедшую к продающим мальчишкам, Надежду, которая скупила у них весь их товар. А те, получив свои гроши, радостно побежали на заправочную станцию ещё и мыть машины, чтобы подзаработать. Ольга подбежала к Надежде и спросила:
-Ты что же, будешь эту гадость есть или варенье сваришь?
— Зачем же, – ответила та. – Просто водители редко покупают у них эту малину, а для них это заработок. Любой труд должен кем-то оплачиваться. Вот я и оплачиваю, так сказать, их труд. А для муравьёв и птиц это отличная еда. Ведь лучше, если эти мальчишки будут приучаться к труду, чем грабить тех же водителей.
— Слушай, но ты действительно чудачка. У меня просто нет слов.
— А ничего не нужно говорить. Знаешь, пойдём вон к тому бывшему двору, там даже уцелела в кустах лавочка. Пойдём и молча посидим там.
Они не спеша подошли к цветущим кустам шиповника и калины и уселись на лавочке. Надежда высыпала малину прямо в кусты и воздух наполнился летним, тёплым, малиновым запахом. Утро было свежее и даже чуть-чуть прохладное. На траве ещё сверкала роса. Малина, на фоне этой зелени и серебра, казалась чем-то совершенно невероятным и фантастично красивым.
— Прям таки Божественный сад с красной манной Небесной, – смеясь, прервала тишину Ольга. – Надя, а где ты живёшь, наверное в таком же саду и малиннике?
Да, мой домик здесь совсем недалеко. С южной стороны леса, где начинается река, там на отшибе я и поселилась в одном из таких брошенных домиков. Конечно пришлось его немного подправить и укрепить. А так, жить можно.
— Слушай, но ведь это же совсем вдали от цивилизации и совсем без удобств. К чему такие лишения? Как же там можно жить одной?
— А я и не одна. Мой муж тоже разделяет со мной моё отшельничество. Да и дорога совсем же близко, а значит до города и рукой подать. Он там работает на заводе.
— А разве он ещё не на пенсии?
— Да, на пенсии, конечно, но ещё работает, а я вот чаще одна в лесу гуляю, размышляю обо всём на свете. И о лишениях тоже.
— И что же, лишения помогают тебе жить?
— Знаешь, благодаря лишениям и болезням, человек приучается глубже, сосредоточеннее созерцать и себя, и весь окружающий мир. Вот в том, что глубоко в нас и то, что спрятано вокруг нас в этом мире сокрыто как раз настоящее, истинное богатство. Нам нужно только с Божьей помощью проникнуть туда, чтобы обрести его и тогда можно обходиться без всего остального. Понимаешь, сам человек и все вещи этого мира имеют глубину и есть измерения меры этой глубины. Это наше сосредоточенное созерцание. В нём мы определяем её, достигаем всё больших и больших глубин. Только и есть настоящее скрытое сокровище. Этакий, Божественный сад с ручьём, как с источником всего, и радости, и творчества, и счастья, и блаженства. Повседневное, мелочное, суетливое ослепляет нас, привязывает к себе, порабощает наше духовное я и, в конце концов, в этом адском пламени мы можем сгореть.
— Как же сгореть, а научиться такому внутреннему созерцанию, и как пить из того Божественного источника, что прячется так глубоко. Неужто это всем возможно?
Надежда достала из кармана синей ветровки маленькую синюю книжечку.
— Вот оно, Слово Божье, Оно всегда со мною. Оно научило меня такому глубокому, сосредоточенному созерцанию и дало мне пить из вечного источника живую воду, что течёт в сокровенном Божественном саду.
— Надо же, разве есть Слово Божье в таком маленьком виде? Мне когда-то одна женщина подарила эту книгу, но она довольно большая. Как жаль, что тогда я не стала слушать её. Может быть не пришлось бы мне столько лет убегать от себя самой кидаясь в объятия всепожирающего огня, считая его благом.
— Оля, пусть это Слово будет всегда с тобой, куда бы ты не пошла и, где бы ты не была, но только помни, по настоящему оно может научить только, если внутри у тебя будет потребность и настоящая жажда по живой воде. Оно рождается и расцветает только в сокровенном Божественном саду твоего сердца, наполняя тебя истинной любовью и цветом. Свет или огонь – выбирать и решать тебе.
Татьяна Дейна
От наших спонсоров:
Интернет-магазин "Korzini.com" предлагает широкий выбор плетеных корзины для цветов и подарков. Подарочные корзины придадут стиль и оригинальность праздничным подаркам, а большая корзина алых роз оформленных флористом - это золотой ключик к сердцу любой женщины.