Углубляясь в изучение святилища, мы от макроструктуры переходим к микроструктуре этого предмета. В этой теме нам предстоит рассмотреть, на мой взгляд, самое главное значение, хотя трудно определить, что в святилище было не главным, все имело свое особое значение, но сама жертва и жертвоприношение как-то выходит на первый план. Это заместительная смерть вместо согрешившего, которая, в свою очередь, указывала на истинную жертву Агнца/Христа. Хотя следует отметить, что из жертв приносили не только жертвы за грех, а ряд еще и других жертв, об этом мы и будем как раз говорить в этой теме.
Наш памятный стих переводит наш взор от жертвы в земном святилище к более возвышенной жертве, к жертве нашей сегодня:
«Итак, умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего» (Рим.12:1).
А теперь давайте подробно рассмотрим те жертвы, которые приносились в земном храме и попытаемся их значение перевести на то, что они означали. Это и будет для нас, как мне кажется, самым поучительным из этого урока.
Воскресенье Жертва за грех
Ни в одном из прообразов молящийся не приходил в такое близкое соприкосновение со святилищем как это было тогда, когда он приносил жертву за грех. Нет ни одного религиозного служения, которое приводило бы молящегося в такое близкое соприкосновение с Господом как то, когда он склоняется у ног Спасителя, раскаивается в своих грехах, зная силу обетования Христа:
«Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши, и очистит нас от всякой неправды» (1Иоан. 1:9).
Видя, как умирает невинная жертва за его грехи, приносящий жертву мог полнее уразуметь, как невинный Агнец Божий отдаст Свою жизнь за грехи всего мира. Если согрешивший был священником и исполнял святую обязанность, где влияние его неправильного поступка послужило преткновением для многих, тогда он должен был принести телицу, дорогостоящее животное в жертву за грех; но если он был одним из простых людей, тогда он мог принести ягненка или овцу. Цена приносимого в жертву животного назначалась по положению, занимаемому согрешившим.
Жертву, которую нужно было принести за грех, приводили во двор к дверям скинии. Согрешивший возлагал свои руки на голову тельца, раскаивался во всех грехах своих, а затем своей собственной рукой заколал его (см. Лев. 4:29. Числ. 5:7). Иногда кровь от этой жертвы вносилась в первое отделение святилища священником, совершавшим служение, который окунул свои пальцы в кровь и кропил ею пред Господом. А также мазал этой кровью роги золотого жертвенника и жертвенника курения. Затем священник входил во двор и выливал остальную кровь к подножию жертвенника всесожжения (см. Лев. 4:71. 8:25, 34). Мясо животных, кровь которых вносили в святилище, сжигали за станом (Лев. 6:30).
«Иисус дабы освятить людей кровью Своею, пострадал вне врат», — напишет ап. Павел в Евр. 13:12.
Грешник, раскаиваясь в своих грехах над тельцом, прообразно переносил их на агнца.
Жизнь тельца тогда бралась вместо жизни грешника, изображая тем самым смерть Агнца Божия, Который должен был отдать Свою жизнь за грехи всего мира.
Кровь животного не в состоянии была удалить грех (см. Евр. 10:4), но посредством пролития его крови кающийся открывал свою веру в Божественную жертву Сына Божия.
Каждая жертва за грех должна была быть без пятна и порока, таким образом, изображая совершенную жертву Спасителя (см. 1Петр. 1:9). Кровь некоторых жертв не вносилась в святилище. Но кровь каждой жертвы за грех выливали к подножию жертвенника всесожжения во дворе храма. Когда же кровь не вносилась в первое отделение святилища, тогда часть мяса жертвы за грех съедали священники на святом месте (Лев. 10:18).
И когда съеденное мясо жертвы за грех переваривалось в желудке священника, оно становилось частью его собственного тела, и он, совершая работу в святилище, теперь очень выразительно изображал то, как «Христос вознес телом Своим грехи наши на древо» (1Петр. 2:24). А затем Он вошел в небесное святилище в том же самом теле для того, чтобы предстать перед Богом за нас. Этот прообраз был очень выразительным.
Священник ожидал, когда грешник отделит тук от жертвы, и он был готов сразу же принять его, как только он был подан ему.
Также и Христос, как Великий Первосвященник ожидает, чтобы каждый грешник сознался в своих грехах и отдал их Ему, так чтобы он вместо них мог бы покрыть грешника ризой своей праведности (см. Ис. 61:10) и сжечь грехи его в пламени последнего дня.
Ап. Павел ясно упоминает об этой части служения скинии в посл. Евр. 12: 4.
Сжигание тука было приятным благоуханием для Господа (Лев. 4:31). Пожалуй, нет более приятного запаха, чем запах сжигаемого для Господа, потому что это служило прообразом сожжения греха и спасения грешника. Богу не доставляет никакого удовольствия видеть смерть нечестивых (см. Иез. 33:11), однако Он наслаждается истреблением греха, отделенного от грешника.
Неимущий же грешник, который не мог принести в жертву агнца, мог принести двух голубей, но если он был настолько беден, что не имел даже двух голубей, тогда он мог принести двух диких голубиц, но если он был слишком немощен и не мог поймать голубей, тогда Богом было установлено, чтобы такой приносил в жертву небольшую порцию муки, которую священник принесет в жертву, как прообраз ломимого Тела Христа. И об этом грешнике говорится, что «грех его прощен» так же, как и грех того, кто принес в жертву телицу. Горсть сжигаемой муки, как и сжигание тука соответствовала прообразу окончательного истребления греха, а оставшееся съедали священники, таким образом, изображая то, что Христос понес на Себе грехи мира.
Понедельник Жертва всесожжения
Весь обряд приношения для всесожжения имел свое происхождение от врат Едемского сада (см. Быт. 4:4; 8:20) и простирался до креста; и до тех пор, пока человечество подвержено искушению и греху, он никогда не утратит своей значимости. Жертва целиком возлагалась на жертвенник и сжигалась (Лев. 1:2-9), символизируя не только капитуляцию греха, но и посвящение всей жизни служению Богу.
Куда бы ни отправлялся народ Божий в патриархальную эпоху, повсюду возводились грубые жертвенники из камня, на которых приносили они свои приношения для всесожжения (см. Быт. 12:7, 8; 13:4, 18; 35:3). После долгого периода египетского рабства Израиль стал настолько склонным к идолопоклонству, что Господь повелел построить медный жертвенник во дворе скинии, и вместо того, чтобы глава семейства приносил приношение для всесожжения где угодно, его теперь нужно было доставлять в святилище, где священники, назначенные божественным Провидением, приносили их в жертву (см. Втор. 12:5, 6).
Приношение для всесожжения служило образом полного посвящения, которое должно быть в жизни каждого верующего, чтобы Господь мог использовать его во славу имени Своего. Павел выразил исполнение прообраза следующими словами:
«Итак умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего» (Рим. 12:1). Приношение самого дорогого животного было лишь мерзостью пред Господом, если оно не сопровождалось подчинением сердца и жизни приносящего его воле Божьей (Ис. 1:10, 11; Амос 5:22).
Этот принцип был прекрасно проиллюстрирован Спасителем, который утверждал, что щедрые дары богатых малоценны, поскольку принесены напоказ, но две лепты, которые положила вдова от щедрот сердца своего, по небесным критериям были драгоценнее, чем богатство, данное от избытка.
Человек, совершавший приношение, возлагал руки на голову животного, исповедовал свои грехи (Лев. 1:4; Чис. 8:12), а затем, если оно было из стада, собственноручно отнимал его жизнь. Если приношением для всесожжения была птица, то священник убивал жертву. Кровью кропили вокруг медного жертвенника, символизируя очищающую кровь Христа, а затем жертву сжигали на жертвеннике.
Каждое утро и вечер в качестве жертвы для всесожжения в святилище приносили агнца (Исх. 29:38 — 42). Каждую субботу приносили по четыре агнца — два утром и два вечером (Чис. 28:9, 10). Эти жертвы каждое утро и вечер символизировали перепосвящение всего собрания служению Богу. Сердце, исполненное любви к Богу и ближним, является жертвой, которая всегда благоприятна Господу. Для того чтобы сердце пребывало в таком состоянии, оно должно быть наполнено жизнетворным Словом Божьим (Пс.118:11).
Человек, который обуздает личные интересы и удовольствия, чтобы отвести время утром и вечером для изучения слова Божьего, испытает в сердце своем ту любовь, которая всегда была и будет гораздо более благоприятна Господу, чем все всесожжения и жертвы.
Вторник Приношение в жертву возлияния вина
Начало приношению возлияния было положено задолго до того, как было утверждено служение в святилище на Синае. После того, как Господь явился Иакову у потока Вефиль и сказал: «Отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль», Иаков почувствовал такую благодарность к Господу, что поставил на том месте, где Он говорил с ним, памятник, и возлил на него возлияние (Быт. 35:10 -14), выказывая свою готовность излить, если необходимо, жизнь свою за дело Божье. Приношением возлияния служило вино, но его никогда не употребляли ни священник, ни народ; оно изливалось перед Господом. Без сомнения вино было выбрано для приношения возлияния по той же причине, что и вино,
использовавшееся в праздновании вечери Господней, как символ жизни Христа, Который предал душу Свою на смерть, чтобы искупить потерянное человечество.
Приношение возлияния, как и хлебное приношение, приносилось вместе с приношением всесожжения для «возлияния…в жертву, в приятное благоухание Господу» (Чис. 15:10).
Приношения возлияния никогда не изливались на жертвенник для курений (Исх. 30:9), но всегда во дворе, ибо они символизировали то, что стало известным в прообразном дворе — землю. Излитие приношения возлияния без всякого сомнения служило символом излития Святого Духа (Иоил. 2:28; Ис. 44:3).
Павел использовал прекрасный символ излития приношения возлияния на приношение для всесожжения и сжигание всего этого на жертвеннике, как иллюстрацию своей жизни, полностью преданной служению Господу.
«Содержа слово жизни, — говорил он, — к похвале моей в день Христов, что я не тщетно подвизался…Но если я и соделываюсь жертвою за жертву и служение веры вашей, то радуюсь и сорадуюсь всем вам» (Фил. 2:16-17).
Когда три смелых воина из любви к Давиду рисковали своими жизнями, чтобы принести ему напиться из колодца в Вифлееме, то Давид посчитал эту воду слишком святой для питья, ибо они полагали души свои, чтобы раздобыть ее; поэтому он вылил ее во славу Господа (см.1 Пар. 11:17 — 19).
Приношение возлияния служило символом жизни Христовой, изливаемой за нас, а прообраз может быть повторен в жизни каждого, кто, как Павел, радуется, соделываясь жертвою и принося себя в жертву на жертвеннике.
Без сомнения, на приношение возлияния ссылается и Книга Судей 9:13, где говорится, что вино «веселит народ и царей» (совр. перевод). Это не вино, которое распивали с друзьями за столом, но вино, которое использовали у жертвенника.
Вино приношения возлияния действительно веселило сердца людей; ибо, как и вода из Вифлеема, вылитая Давидом, оно, вылитое с искренним сердцем, олицетворяло излитие сердца или жизни грешника перед Богом. Когда Анна отдала Самуила в святилище, она принесла и кувшин вина вместе с животным для приношения всесожжения. Это произошло после того, как она выразила полное покорение ее единственного сына Господу через приношение всесожжения и вино приношения возлияния, чтобы наполнить двор храма гласом хвалы и благодарности (1 Цар. 1:24; 2:1 — 10).
Среда Хлебные жертвы
Даниил пророчествовал, что Христом прекратится жертва и приношение (Дан. 9:27).
Здесь сделана ссылка на два великих разделения приношений: жертвы с кровью и жертвы без нее. Хлебные приношения принадлежали к последней группе. В хлебном приношении не было ни плоти, ни крови. Первоначальное значение слова «хлеб», использованное в первой главе Бытие, означает «пища» (Быт. 1:29); и в этом смысле термин и используется в сочетании с этим приношением. Хлебное приношение состояло из муки, елея и ливана (Лев. 2:1). В некоторых случаях из муки пекли пресные лепешки, прежде чем совершалось приношение. Хлеб для приношения хлебного никогда не должен был готовиться с закваской. Каждое хлебное приношение сдабривали солью. Об этом приношении говорили как о великой святыне, приношении огненном Господу (Лев. 2:4 — 13; 6:17).
Не разрешалось добавлять в хлебное приношение ни закваски, ни меда, ибо закваска была символом «порока и лукавства» (1 Кор. 5:8), а мед скисает и приводит к брожению.
Качества соли прямо противоположны. Соль препятствует разложению; она также служит символом дружбы. «Соль завета» всегда необходимо было добавлять в хлебное приношение, напоминая, таким образом, народу Божьему о Его охраняющей заботе и обетования о спасении, и то, что только праведность Христа может сделать служение приемлемым Богу.
Часть хлебного приношения сжигали на медном жертвеннике в виде муки или пресных лепешек. Так же и часть елея и весь ливан (Лев. 6:15), а остаток съедал священник во дворе (Лев. 6:16, 17). Если же священник приносил хлебное приношение, то не съедалась никакая часть его, но все приношение сжигалось на медном жертвеннике (Лев. 6:20 -22).
Первосвященник приносил хлебное приношение каждый день. Всякий раз, когда муку или лепешки приносили вместе с любым другим приношением, его называли приношением хлебным.
Лучшие колосья лучших сортов в долинах Израиля срывались, будучи еще зелеными; и вместо того чтобы оставить их дозревать на легком ветерке, под ласковым солнцем, их высушивали на палящем огне. Поступали именно так, потому что единственная чистая человечность, когда-либо ходившая по полям земли, за тридцать три года иссохла от жара гнева, которого Он никогда не заслуживал. Растолченные зерна олицетворяют раны и удары, нанесенные Ему, когда Он готовился к восхождению на жертвенник.
Хлебное приношение символизировало собой также полное предание всего, что у нас есть, и нас самих, Господу. Это приношение всегда совершалось вместе с некоторыми жертвоприношениями животных, таким образом, выказывая связь между прощением и грехом и посвящение Богу. Лишь после того, как грехи человека прощены, он возлагает все на жертвенник, чтобы принести это в жертву служения Господу.
В хлебном приношении, как и в приношении за грех, было место и для бедных. Богатые пекли свое хлебное приношение в печи; человек с умеренными доходами — на сковороде; но и лепешки, выпеченные бедняком в «горшке», также были равноценны перед Богом (Лев. 2:4-8).
Четверг Жертва повинности
Жертва повинности была приношением за грех и многие библейские ученые не проводят грани различия между нею и обычным приношением жертвы за грех. В некоторых местах термины «жертва за грех» и «жертва повинности» действительно используются практически как синонимы, как, например, в Лев. 5:1-13. Но в других местах о них говорится как о двух разных, отдельных приношениях (Иез. 46:20).
Тщательное изучение текстов, в которых говорится прямо о жертве повинности, показывает, что она приносилась в основном за грехи «против посвященного Господу» (Лев. 5:15), как, например, когда человек был повинен в том, что не следовал указаниям Божьим в отношении посвященного Ему. Он, может быть, удержал десятину (Лев. 27:31), вкусил от первых плодов (Исх. 34:26), или остриг первородную овцу (Втор. 15:19). Какой бы ни была его провинность, он должен был принести в жертву овна (Лев. 5:18; 6:16). Это приношение совершалось практически так же, как обычное приношение за грех, за исключением того, что кровью кропили «на жертвенник со всех сторон», вместо того, чтобы касаться ею рогов как в приношении за грех (Лев. 7:1-7).
Из этого видно, что жертва повинности не всегда представляла грехи так, как это делало обычное приношение за грех, но часто использовалась для очищения грехов, известных только самому человеку. Если последний употребил что-либо из посвященного Господу для себя, был нечестен в отношениях со своим ближним или присвоил потерянное и так далее, он должен был не только сполна возместить это, но и добавить пятую часть тому, против кого согрешил (Лев. 5:16; 6:5).
Жертва повинности была более полным приношением, чем обычное приношение за грех; очищая от греха, она также образно покрывала результат греха. Пророк Исаия использовал жертву повинности в качестве особого образа Христа. Он был настоящей прообразной жертвой повинности, когда пролил Свою кровь не только для того, чтобы освободить души человеческие от чувства вины, но и для того, чтобы удалить последние следы греха из Божьей вселенной.
Позвольте процитировать из Книги Пророка Исаии 53:10 в изложении еврейского переводчика Леезера:
«Господу угодно было поразить Его болезнью: когда же душа Его принесла жертву повинности, тогда Он узрит Свое потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его».
Видите, как он переводит здесь: именно это была жертва повинности.
Это многочисленные драгоценные обетования для того, кто представит свою жертву повинности Господу. Побеждающий в Боге не может удовлетвориться лишь исповеданием своего греха Богу; он должен примириться и восстановиться. Этому учат слова Спасителя:
«Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди, прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Матф. 5:23).
Пятница Рыжая телица и Мирная жертва
Рыжая телица
Каждая жертва, от первой, принесенной у врат Едема, и до креста, была образом Христа, но приношение рыжей телицы во многом отличается от всех остальных. Это было нечастое приношение, совершавшееся по мере необходимости для очищения от церемониальной нечистоты тех, кто по разным причинам прикасался к мертвым (см. Втор. 21:1-9).
Телица должна была быть рыжей, без единого пятнышка, особым образом символизируя кровь Христа. Она должна была быть без порока, символизируя «не знающего греха» (2 Кор. 5:21). Это должна была быть такая телица, которая никогда не носила ярма на шее; это должна была быть телица, которую никогда не запрягали, никогда не принуждали что-либо делать.
Это символизировало Сына Божьего, который пришел на землю по Своей собственной воле и умер за нас. Переживая агонию Гефсимании, Он мог бы стереть кровавый пот со лба и возвратиться на принадлежащее Ему место на небесах, оставив этот мир на погибель. Только превосходящая все небесная любовь, и никакая иная сила, подвигала Христа ко кресту на Голгофе (Ин. 3:16). Он пришел добровольно, по своей воле. Он принес Себя в жертву за грехи мира, и любовь Отца к падшему человечеству была настолько велика, что так же сильно, как Он любил Своего единственного Сына, Он принял и предложенную Им жизнь.
Приношение рыжей телицы было чрезвычайно впечатляющей церемонией. Телицу не вводили в храм, как поступали с большинством других приношений, а выводили в пустынную долину, за пределы стана, которую никогда и никто не вспахивал и где никогда не сеяли ничего. Священник, облеченный в совершенно белое одеяние священства, вел за собой телицу, сопровождаемый старейшинами города и левитами.
Туда же, к месту приношения, несли кедровые поленья, иссоп и нить из червленой
шерсти. Когда процессия достигала этой долины, они останавливались, старейшины выходили вперед и убивали телицу. Затем священник брал кровь ее и, повернувшись в сторону храма, кропил кровью, обмакивая в нее пальцы, семь раз в сторону храма.
Рыжую телицу приносили в жертву вне стана, символизируя таким образом Христа,
страдающего не только за евреев, но и за весь мир.
Приношение мирной жертвы
Все ищут мира. Народы ведут борьбу за него, а тысячи людей продают свои души, чтобы заполучить богатства, напрасно надеясь, что богатства принесут им мир и счастье. Но не существует настоящего, всеобъемлющего мира, который может дать нам только великий Князь Мира. И он никогда не бывает наградой за войну или за пролитие крови, или за неутолимую жадность мира. Последнее, что Спаситель оставил Своим ученикам, было наследство мира:
«Мир оставляю вам, мир Мой даю вам: не так, как мир дает, Я даю вам» (Иоан. 14:27).
Всеобъемлющий мир Божий в сердце не измеряется погоней за мировой славой или богатствами. Приношение мирной жертвы в левитском служении прекрасно показывало через образ и тень, как можно получить это желанное сокровище.
Во многих отношениях приношение мирной жертвы отличалось от всех остальных приношений. Это было единственное приношение, кроме Пасхи, в котором люди могли вкушать мясо жертвы. В отличие от Пасхи, оно не было привязано к одному единственному дню в году, но могло праздноваться в любое время.
Животных для мирной жертвы выбирали из стада. Они должны были быть без недостатков, ибо ни одно животное с пороком не могло сполна олицетворять Князя Мира (Лев. 3:1). Мирные жертвы совершались в знак благодарности, чтобы подтвердить клятву или договор, равно как и добровольные жертвы (Лев. 7:12, 16). Именно мирной жертвой Моисей подтвердил ветхий завет с Израилем (Исх. 24:5 — 8). Во времена особого ликования, как читаем о том в Ветхом Завете, праздновалась мирная жертва. Когда Давид принес ковчег в Иерусалим, он принес мирную жертву и «раздал всем Израильтянам, мужчинам и женщинам, по одному хлебу, и по куску мяса» (1 Пар. 16:1- 3).
Мирная жертва часто сопутствовала другим приношениям; и всякий раз, когда, кроме праздника Пасхи, люди ели мясо, это означало, что праздновалась мирная жертва.
Человек, приносивший мирную жертву, возлагал свои руки на голову животного и закалывал его. Затем он отделял весь тук от различных органов тела жертвы, и священник сжигал этот тук на жертвеннике всесожжений (Лев. 7:29-34). Священнику отдавали не только тук, но также грудь и правое плечо.
В мирной жертве заключалось еще одно преимущество, которое должен учитывать каждый, кто желает ощутить на себе всеобъемлющий мир прообразной мирной жертвы.
Священнику отдавали еще и две челюсти каждой мирной жертвы (Втор. 18:3). Великий прообразный Князь Мира сказал:
«Я предал…ланиты Мои поражающим; лица Моего не закрывал от поруганий и оплевания» (Ис. 50:6).
И тому, кто готов наслаждаться миром, которого мир сей не может ни дать ни отнять, Он говорит:
«А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Матф. 5:39).
Иов, о котором Господь сказал, что он «человек непорочный, справедливый», говорил:
«Ругаясь, бьют меня по щекам» (Иов. 1:8; 16:10).
А иногда детям Божьим приходится нести на себе поругание и позор ради Христа.
В отношении употребления в пищу мирной жертвы существовало одно жесткое
ограничение. Все мясо необходимо было съедать либо в первый, либо во второй день.
Повеление было совершенно ясным:
«Если же будут есть мясо мирной жертвы на третий день, то она не будет благоприятна. Кто ее принесет, тому ни во что не вменится; это осквернение, и кто будет есть ее, тот понесет на себе грех» (Лев. 7:18).
Это приношение, которое мог совершать как богатый, так и бедный в любое время года, и так часто, как они того хотят, служило важным символом воскресения Князя Мира.
Иудейское собрание образов и теней является истинно «компактным пророчеством
Евангелия».
Потрясание первыми плодами на третий день особым образом указывало на воскресение. Но в этот праздник лишь священник входил в храм и потрясал снопом колосьев, символизируя воскресение Христа, тогда как в мирной жертве каждому жертвователю предоставлялась возможность выказать свою веру в воскресение Христа.
Если кто-либо вкушал мясо на третий день, это показывало, что он считал Прообраз своей мирной жертвы все еще мертвым в тот день. С другой стороны, тот, кто отказывался есть это мясо на третий день и сжигал на огне все, что оставалось, выказывал свою веру в воскресшего Спасителя.
Давид знал, что Спаситель оживет на третий день и, пророчествуя о воскресении Христа, сказал:
«Не дашь святому Твоему увидеть тление» (Пс. 15:10).
Жившие рядом с Господом видели свет, отражавшийся от образных служб. Именно на этой истине о воскресении Христа, проповеданной Давидом и символизировавшейся в мирных жертвах, Петр основал свое выступление в день Пятидесятницы (Деян. 2:25 — 32). Очевидно, что и Павел ссылался на символы Пасхи и мирной жертвы, когда говорил, что:
«Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был и что воскрес в третий день, по Писанию» (1 Кор. 15:3-4).
Но у учеников до их обращения глаза были настолько ослеплены грехом и сомнением, что они не могли различить света, исходившего от жертвенного приношения. Точно так, как луна, отражая солнечный свет, дает достаточно света, чтобы путник не заблудился в ночи, так и свет великого прообразного Агнца Божьего, отраженный от левитских законов и жертвенных приношений, был достаточен, чтобы безопасно привести людей в Царство Божье.
Сегодня многие жаждут мира и заявляют, что любуются Богом и Его словом ежедневно, и, тем не менее, спотыкаются в темноте. Ибо, как и в образе, вкушавший от мяса на третий день подчеркивал тем самым, что Господь все еще мертв, терпел скорби в своей жизни, как будто Господь жизни и славы все еще лежал мертвым во гробе Иосифа вместо того чтобы быть живым.
Христос и сегодня жив и весть, которую Он посылает нам из небесного святилища, такова:
«Я…живой; и был мертв, и се, жив во веки веков» (Откр. 1:18).
Вот таковы семь различных видов жертв, которые совершались в прообразном служении в земном святилище и которые указывали на истинное служение Иисуса Христа в небесном святилище, и на наше исповедание грехов перед Ним сегодня.
Пастор Александр Серков.