Моя родная сестра после девятого класса начинала сдавать Единый государственный экзамен (ЕГЭ, обязательный в России после четвертого, девятого и одиннадцатого классов). По результатам ЕГЭ могут поступать в высшие учебные заведения.
Один из предметов, по-моему физика, был назначен сестре на субботу. ОБЖ (основы безопасности жизнедеятельности) им не разрешили сдавать и физкультуру тоже. А когда списки подают, то изменить что-то в списках просто нереально. «Как хочешь, но приходи на экзамен в субботу». Она: «Я не приду». Они: «Да мы вызовем для тебя машину, вывезем тебя аккуратно, не узнает никто – ни ваша церковь, ни пастор, ни пресвитер. Тебя не исключат из церкви». Она: «Нет, не приду».
Вызывают маму, мама приходит и говорит: «Пускай идёт. Мне всё равно, пойдёт она или нет». Они говорят: «Ты её заставляешь, чтобы она не шла». Мама: «Нет. Пускай идёт. Это её личный выбор. Она такой же член церкви, как и я». Мария говорит: «Я не пойду».
Начинается «война». Мама работала в соцслужбе. Руководство школы звонит маминому руководству и говорит: «Тут такая-то не даёт дочке сдавать экзамен». Маме звонит руководство (на тот момент мама проработала в соцслужбе больше 18 лет): «Что это такое? Почему твой ребёнок не идёт на экзамен?» Мама говорит: «Пускай идёт. Она сама решает». Говорят: «Нет. это ты её заставляешь, чтобы она не ходила». Через три дня опять вызывают и говорят: «Она должна идти». Мама: «Пускай идёт». Мария говорит: «Нет, не пойду».
Мама ещё и училась в институте на юриста. Тут звонят маме и говорят: «Наташ, раз ты так делаешь, мы тебя увольняем». Мама говорит: «Пожалуйста, увольняйте». Марии говорят: «Всё, ты провалилась». Наступает суббота, когда она должна была сдавать экзамен, она не идёт. Суббота заканчивается, после захода солнца звонят преподаватели и говорят: «До понедельника в такое-то время ты должна быть в школе и сдать ОБЖ». Мария говорит: «Хорошо». Она приходит в воскресенье, всю ночь готовилась, и сдает ОБЖ на «пять».
А маму уволили с работы. Ещё во время работы в соцслужбе она начала параллельно работать в Пятигорске в Обществе защиты прав потребителя. Она постоянно молилась: «Как мне уйти?»
А попала она туда так. У нас машинка сломалась стиральная. Перед Новым Годом, и вещи разные не постираешь, толком дом не приготовишь. Сдали её в ремонт, полгода проходит, машинку не делают. Срок гарантии оканчивается.
У мамы второе высшее образование – юридическое, и её начинает трясти: «Как это так?» Она приходит в Общество защиты прав потребителя и молится: «Боже, пожалуйста, покажи мне, человека, у которого можно спросить». Мама останавливает женщину (потом мы с ней познакомились, зовут ее Ольга), та говорит: «Контора этого Общества была там-то, а потом мы переехали туда-то». Как оказалось, тётя Оля сама там работала.
Приходит мама туда, пишет заявление, чтобы разбирались, и вскользь упоминает: «Как бы я хотела работать здесь!» Они говорят: «Приходи». Мама в радости приходит домой. Я говорю: «Как это так? У тебя есть работа. Ты зачем пошла туда?» Говорит: «Не знаю». И начинает одновременно работать в обоих местах. И вот здесь её увольняют, и она там в Обществе работает. Потом её переводят в офис.
Смотрит, у тёти Оли на выдвижной полке в столе лежит Библия, и когда та сидит, то выдвигает полку и постоянно Писание читает.
А начальница Раида Иршакова – свекровь тёти Оли.
Мама думает: «Почему она может читать Библию, а я нет?» Тоже положила Библию в стол и сидит, читает. Потом мама говорит тете Оле: «Я заметила, что Вы читаете Библию». Она: «Да. Когда я нервничаю и сильно раздражаюсь на своего сына или дочь (они её, бывает, доводят «до белого каления»), то открываю 118-й псалом. Пока его дочитаю, успокаиваюсь». На следующий день мама берёт книжку и дает тёте Оле.
Тогда адвентистской Книгой года была «Десять заповедей». Тётя Оля говорит: «Я ее прочитала (а она книгу любой толщины «глотает» за ночь) и заметила, что четвертая заповедь Божьего Закона – суббота. А почему?» Потом тётя Оля начала задавать вопросы, потом тётя Раида. А только тётя Оля могла воздействовать на тётю Раиду. Мама начинает их приглашать в церковь. В первую субботу у них не получилось, вторую субботу тоже, но где-то через месяц они пришли. Им так понравилось!
Тётя Раида раньше была профессиональным парикмахером. Обучала этой работе. Она лидер по натуре. Была замужем дважды, у неё две дочки от разных браков.
И начала она рассказывать: «Раньше я над верующими вообще смеялась. Была такая властная. Потом начала работать и чувствую, что от краски и химии у меня началась экзема. Руки начали гноиться, раны были до костей. Мне кололи всё возможное лошадиными дозами. Ничего не помогало, всё ухудшалось. Диета строгая – того нельзя, этого нельзя. Оля (они жили раньше вместе) каждый день раны разбинтовывала, мазала лекарством. Я орала, от боли крыла Олю матом. Каждый день это продолжалось. Ночью я от сильной боли подскакивала с кровати.
И в один день я прихожу в больницу, и мне говорят: «Мы тебе вколем лошадиную долю лекарства, так что если ты выживешь, то тебе ампутируют руки, если умрёшь – умрёшь. Другого выхода нет». На раздумье дали один день. Я иду по больнице и рыдаю. Идёт навстречу девочка-баптистка, жила у нас во дворе. Я над ней всегда издевалась. Подходит эта девочка и обнимает меня: «Почему вы плачете?» А как мне не плакать? Мне уже всё равно, я завтра умру. Девочка говорит: «А что вам терять? Пойдемте со мной в церковь». Я вся в слезах, в истерике. Соглашаюсь.
Прихожу я домой и Оле говорю, что эта девочка меня пригласила в церковь, но я, наверное, не пойду. А Оля – кабардинка, мусульманка. Соблюдала все посты. Говорит: «Сходим, Раида. Что тебе стоит?» Уговорила она меня. Приходим в церковь, сели в самый конец, в угол. Людей много. И начинают молиться. На листочках пишут, читают, затем молятся. Я сижу, уже устала. И тут читают просьбу той девочки, которая мне встретилась, обо мне, и начинают молиться. Я вся в слезах, хочу выйти, а не могу из-за того, что много людей. Я так разозлилась, что в тот момент хотела её задушить. Зачем она это сделала? Это личная моя проблема (тётя Раида очень гордая). Прихожу домой, ругаюсь, а Оля молчит. Потом говорит: «Давай разбинтую тебе руки, помажу заново». Отвечаю: «Я завтра умру. Забинтуй руки. Приготовь мне то, что я хочу». Оля говорит: «Тебе нельзя». А я настояла. Она приготовила всё, что я просила. Забинтовали руки, поели и легли спать. Оля лежала и думала, когда же я закричу от боли, чтобы мне чем-то помочь, или уколоть. Но всю ночь я не кричала.
Утром разбинтовывают руки, а там ничего. Глубокие раны стали маленькими, а маленькие исчезли. За неделю полностью сошли следы, и руки стали, как у младенца. Я не верила, что это возможно. Врачи были в шоке. Мне же собирались руки ампутировать».
Начали они ходить в баптистскую церковь. Но им не понравилось, что когда там устраивают застолья, верующие между собою общаются, а к ним никто не подходит. А тётя Раида любит, чтобы ей уделяли внимание.
Когда тётя Раида выздоравливала, тётя Оля вышла замуж за её брата.
Проходит несколько лет, и мама приглашает тётю Олю и тётю Раиду в церковь. У нас церковь небольшая – 40 членов. Приходят они, и вся церковь начинает их приветствовать. Тёте Раиде понравилось, что её все обнимают. На следующую субботу они тоже приходят — в сережках, браслетах, брюках. Тётя Оля заметила, что все ходят в юбках. И на следующую субботу тоже пришла в юбке, а тётя Раида – нет. Ей еще надо было всё себе объяснить.
12 марта 2011 года они приняли крещение.
В 2012 году, по-моему, в марте или феврале, тётя Раида едет из от Общества защиты прав потребителя в Москву на конференцию. На тот момент по утренним духовным чтениям мы проходили книгу Елены Уайт «Желание веков». Она едет, прочитала «Желание веков» утром, садится в поезд, который был в субботу вечером.
И там была женщина, у которой тяжелая болезнь типа водянки, она даже матрац себе не могла расправить. Практически не могла себя обслуживать. Тётя Раида помогла ей постелиться, много с ней разговаривала, потом выключили в поезде свет. А утром (тётя Раида рано не встаёт, обычно к десяти просыпается) проснулась от того, что упал стакан. Смотрит: эта женщина читает «Желание веков». Тётя Раида говорит: «Каковы впечатления от книги?» Та отвечает: «Очень хорошие». Тётя Раида рассказала ей всё про церковь.
Та женщина – из мусульман, известная актриса. Она заболела, а раньше на ней держался весь театр, в котором она работала. Она часто выступала в том селе, куда миссионеру просто так не поедешь, там очень сложно говорить о христианстве. Тётя Раида рассказывала ей о Боге, передала свой духовный опыт, та женщина очень заинтересовалась. Подходит остановка, они собираются выходить, и та женщина говорит: «А давайте Вы помолитесь». Тётя Раида согласилась. Встали, и она помолилась о выздоровлении этой женщины. А этой женщине сказали, что у неё водянка и жить ей осталось очень мало, до полугода. Тётя Раида помолилась и за неё, и за себя, и за конференцию, на которую ехала.
Закончилась конференция. Тётя Раида на обратном пути зашла в поезд, помолилась и решила первым делом позвонить той женщине, спросить, что ей сказали врачи, так как у тёти Раиды первое образование медицинское. Они снова оказались в одном поезде, только в разных вагонах. Тётя Раида подумала, что нужно сходить к ней, помочь кровать заправить, а то та не сможет сама. Приходит: кровать заправлена, отечности вообще нет, женщина прихорашивается. У тёти Раиды дар речи потерялся.
И та женщина начинает рассказывать. Еле-еле вышла из поезда, кое-как дошла. Было воскресенье, а в понедельник ей надо к врачу. И вот ночью ей стало резко лучше. Её кладут на томограф, и врач не нашёл никаких признаков болезни. Она сама встала оттуда, хотя раньше её возили на каталке. Она говорила тёте Раиде: «Я знаю, что это благодаря Вашей молитве я стала здоровой». Тётя Раида постоянно с ней поддерживает связь: то «духовный» календарь отправит, то Библию, то книгу Елены Уайт «Великая борьба». Единоверцы говорят ей, что, скорее всего, благодаря той женщине ее аул узнает о Церкви.
Фаина Щербакова