Новая жизнь

Лето было жарким, а точнее сказать, не было в жизни Веры более жаркого лета. Дни были невыносимо длинными и удушливыми. Всё у неё валилось из рук, и проводила она эти дни большей частью лета в мокрой одежде, и читая.

Все окна были затемнены и плотно зашторены. Настольная лампа нацелена была на тахту и добавляла тепло на её и без того горящую голову. Боль была, слава Богу, терпимая. Когда боль усиливалась, Вера откладывала книгу, заваривала себе зелёный чай с лимоном без сахара, пила его медленно и думала – как так могло случиться, что она, ещё не совсем старая, а ей не было и пятидесяти, – точнее, сорок восемь – сейчас одна, без работы, фактически без мужа (он где-то пытается заработать на жизнь, но работы, практически, и для него нет). Она, имея троих детей, у которых было высшее образование, всё ещё продолжала жить только для детей, отдавая им всё, что могла. Ведь им жилось очень нелегко. Жены сыновей были в декретном отпуске, а зарплаты у сыновей так мизерны, что вопрос часто вставал о пропитании. Она всю жизнь трудилась в школе. Зарплата учителя, – известно какая. И потому летом всегда брала по пять гектаров свеклы и сама, до потери сознания, обрабатывала их, зарабатывая тоже копейки, и пять мешков сахара, который продавала потом соседям.

Она пыталась ещё шить и вязать, но покупались её вещи на рынке не очень хорошо.

Торговля плохо, казалось, шла у всех. Но, каким-то чудесным образом, все вдруг оказались в другой жизни. Она просто, непонятно как, возникла и текла, увлекая всех, а она – Вера, теперь никак не может понять, что прежней жизни нет и не будет, а в новой жизни ей нет места. Всё вокруг поменялось, а Вера застряла где-то в прошлом. Может, не мобильная она. Хотя мобильный у неё всё же был. Его подарил ей старший сын на день рождения. Но больше ничего из новаций новой мобильной жизни она не имела. Ни компьютера, ни чудо стиральной машинки, ни кондиционера, ни видео. Ничего!

Конечно, она была безработной, но она была и без здоровья тоже. Походы по больницам ничего не дали. Диагноз ей так и не поставили, а вот деньги последние ушли на те больницы.

Этим жарким летом Вера поняла, что нужно принять необходимое решение. Или сдаться и ждать плачевного финала жизни, или, всё же, каким-то образом начать, или вернее, как-то войти в эту новую жизнь. Пусть даже нового поколения. Войти в неё и найти там своё место. Ведь не такая уж она и старая. А как тут войдёшь, если ей даже из-за жары выйти на улицу – проблема. Она могла только рано утром пойти на рынок и попытаться там что-то продать из своих вязаных вещей. Они ещё хоть как-то продавались, а затем, купив самое необходимое, изнывая от жары, с головной болью часов в десять уже, в своей квартире, как на раскалённой сковороде, ждать ночи. Но и ночью облегчения почти не наступало. Было жарко и от этого спалось совсем плохо, а голова почти никогда не переставала болеть. Август месяц, но как печёт – просто ужас какой-то. День сменяет ночь, ночь сменяет день. Карусель эта, круг за кругом, всё крутится и крутится. Это, как мясорубка. Вот так перекрутит тебя, и конец.

Нет, я должна разорвать этот привычный круг жизни. Должна!

Или доживать на обочине, или жить с этим новым поколением и этой новой жизнью. Или – или. И я должна выбрать. Нужно сделать что-то главное. Что? Ну, да – принять решение. Ведь от намерения человека много зависит. Вот, бывало, с вечера наметишь себе встать утром в пять часов и, как бы там ни было, а организм послушно к пяти часам пробуждается и готов как-то жить, а не наметишь – в болезни можно проваляться весь день, а может и не один.

Было страшно. Хотелось поддаться этой надоедливой головной боли, жаре и прозябать дальше. Но всё же что-то внутри не соглашалось и требовало другого – жить, прорваться сквозь стену, что отгородила от жизни – разрушить её.

Как будто это возможно. У меня просто для этого нету сил. Что я могу сделать? Разве что биться головой об эту стену. Я ничего не могу! Такая моя судьба. Прямо, как паук в коробке. Или нет – старая паучиха, что запуталась в своих этих паутинах.

Что-то нужно делать, но что? И так вдруг стало себя жалко. Слёзы прямо так и полились из глаз.

Плакала долго, молча, а потом с завыванием полились страстные слова – Господи, что мне делать? Я ничего не могу. Пропадаю я! За что мне это всё? Боже, дай мне ещё один шанс! Неужели у меня выхода никакого нет? Помоги, Боже, мне помоги, пожалуйста! Проясни мне эту мою консервную тёмную, жаркую банку. Хочу свежего воздуха, хочу жить. Хочу новой жизни.

Вера не заметила, каким образом она с тахты перевалилась на пол, на колени.

Время остановилось совсем, она всё плакала, завывала и билась головой о пол, но вдруг внутри что-то тяжёлое ушло, слёз было всё меньше и меньше и, наконец, она совсем успокоилась и опять улеглась на тахту.

Книги – мои книги! Что вы можете мне сказать, чему научить? Взгляд скользнул по книжной полке и она увидела книгу со странным названием – ,,Слово Божие”.

Вот так совпадение! Только что просила у Бога помощи и нате вам.

Раньше ведь никогда не обращала внимания на эту книгу. А может именно этого слова и не хватало в моей жизни?

Вера открыла книгу, взволнованно прикипела глазами к эпиграфу этой книги:

,,ВОТ, Я ОТВОРИЛ ПЕРЕД ТОБОЙ ДВЕРЬ, И НИКТО НЕ МОЖЕТ ЗАТВОРИТЬ ЕЁ” (Откр. 3:8).

Эти слова, буквально, потрясли всё внутри. Такая сила и власть была в них. Человек не может так говорить. Она почувствовала и поняла, чьи это слова, а ещё – она им поверила.

В книге писалось, – ищите открытую дверь.

Если вам страшно – ищите открытую дверь.

Если вы одиноки – ищите открытую дверь.

Если вы слабы и подавлены – ищите открытую дверь.

Не нужно просто смотреть на проблему. Не нужно просто смотреть на препятствие. Господь в любой ситуации, независимо от того насколько, насколько она тёмная или безвыходная, откроет перед вами дверь. Он найдёт решение. Доверьтесь Богу…

Вера больше читать уже не могла – слёзы хлынули с новой силой. Говорила только одно – Слава Тебе, Господи, Слава Тебе, Господи. Говорила это и не могла остановиться.

А затем она стремительно вскочила и начала искать среди книг Библию. Ей хотелось прочитать, что там сам Бог дальше скажет ей.

Вот же она, книга ,,Откровение“, третья глава, восьмой стих: ,,Знаю твои дела; вот, Я отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить её; ты немного имеешь силы, и сохранил слово Моё, и не отрёкся имени Моего”.

Вдруг зазвонил мобильный. Вера оставила открытой книгу и нехотя подбежала к столу. Она раздраженно крикнула в трубку, – слушаю, кто там? А, это ты, сыночка. Нужна помощь жене, ты уезжаешь? Не беспокойся, что жара. Ты ещё спрашиваешь, смогу ли я? Теперь я всё смогу!

* * *

Вера сидела в электричке, согласно купленного билета. Была всё та же жара, но на сердце было радостно. Она не жарилась больше на раскалённой сковородке – просто жила и ехала помогать. Голова почти не болела. Сторона была не солнечная, и Вера уже этим была счастлива. Людей было много, хотя свободные места всё же были. Наконец-то тронулись, и стало немного свежее. Изо всех открытых окон дул жаркий, но всё же ветер.

Все уже уселись. Только один какой-то очень странный человек шёл по электричке и искал, куда бы сесть. Он рассматривал пустые места, но не садился на них, а шёл и шёл дальше, всё ища своё место. Он был одет, как павлин. Очень яркая летняя рубашка всех цветов радуги, кепка из таких же ярких клиньев, шорты ярко-зелёного цвета, а в руках был странного вида саквояж.

Его глаза остановились на Вере, потом на сидении рядом с ней и он с уверенностью уже направился к ней. Её это удивило и немного расстроило. Ведь было так жарко, а придётся сидеть на сидениях втроём бок о бок. Этой тесноты совсем не хотелось. Женщина напротив, уловив запах вина от мужчины, категорически потребовала, чтобы он пересел и не дышал на неё. А тот, с каким-то странным акцентом, успокаивая её, замахал руками и заговорил – ничего, не волнуйтесь так – я пересяду. Сию минуту и пересяду. Вера вздохнула с облегчением. Но мужчина сел недалеко впереди, лицом к ней и целый час или больше как-то странно рассматривал её.

Может, знакомый какой-то, – думала Вера, но припомнить никакого иностранца из своей жизни не могла.

Как только женщина, что прогнала этого человека, вышла, тот тут же встал и направился к Вере. Он сел на место той женщины и опять с диким акцентом, извинительно наклонив голову, заговорил, – вы не против, что я вдруг тут дышать буду. Вера ответила, улыбаясь, – нет, я не против – дышите.

– А что это вы читаете и зачем? – спросил незнакомец.

Вера не стала говорить, что читает Библию. Оставила книгу открытой на коленях и внимательно посмотрела на мужчину.

– Вот, хочу понять, кто вы, кто я, а в этой книге всё о нас написано.

– О, это странно, кто может знать меня? Кто может знать меня? Вы, наверное, шутите? Я очень долго не был дома. Двадцать пять лет прожил в Италии. А теперь еду туда, где живёт моя старая мама. Вы так похожи на неё. Я запомнил её такой, когда уезжал.

– Это очень приятно, а то я думаю, что это вас тянет так сесть поближе.

– Зачем вы так говорите – тянет. Меня никто и ничто не тянет. Я просто люблю свою маму и красивых женщин.

– Так вы находите меня не только похожей, но и красивой женщиной?

– О, да, очень красивой, очень!

– Но ведь смотрите, сколько молодых красавиц.

– О, нет! Вернее, да! Я люблю молодых красавиц, но вы мне нравитесь больше. Вы такая сильная, уверенная и, конечно же, очень красивая.

Пассажиры стали оглядываться и рассматривать и Веру, и этого странного человека. Кто-то иронически улыбался, кто-то осуждающе смотрел на Веру.

– А знаете, вы мне тоже интересны. Мне сейчас всё интересно. Я начинаю новую жизнь.

Вера сказала это и незнакомому мужчине, и всем, кто смотрел на них.

– Новую жизнь? О, как это хорошо. Только я уточню. Начали или хотите начать?

– Нет, уже начала.

– Что же хорошего в этой новой жизни, и чем вам не по душе была старая.

– О старой я больше не вспоминаю, а новую я только открыла.

– А любовь в вашей жизни есть?

– О, да. Много, много любви. Меня любит Бог, муж, дети и уже двое внуков. Я очень счастлива, уже не молодая, но всё ещё, как я сегодня узнала, красивая женщина.

– Так я опоздал, о Боже! Мужчина как-то по-клоунски закивал головой и развёл руками. Его одежда, акцент и эти жесты делали его похожим на артиста цирка.

– О, счастливая, немолодая и красивая женщина, что же для Вас любовь? Знаете ли вы, что такое любовь? И верите ли вы в любовь с первого взгляда?

– О, дорогой мой попутчик, я теперь послушная ученица великого учителя. И ,,знаю я только то, что ничего не знаю”, – процитировала Вера довольно известного философа и удивилась, когда незнакомец не понял этого.

– Так вы считаете себя глупой женщиной? Зачем же это? Зачем это вам?

Вера рассмеялась.

– Вы так гламурны. Может вы актёр?

– Да, я актёр, а как это видно?

– Не беспокойтесь, но это очень видно. А какие книги любите читать вы?

– Нет, книги нет. Я читаю различные журналы, иногда газеты, Интернет.

– Интернет. Вот с этого места поподробнее. Я не знаю, что такое Интернет.

– Так вы точно глупая женщина? В Интернете есть всё. Я люблю Интернет, а Интернет любит меня.

– Вот это точно для меня новость. И так бывает?

–  Нет, нет, не в том смысле, что вы подумали. Я же уже сказал, что люблю женщин.

– А кто же любит Вас?

– Меня никто, наверное, не любит. Ах, да, – мама.

– И наша жизнь стоит на паперти, и просит о любви с протянутой рукой – так? Вера процитировала Александра Малинина и задумалась.

– Зачем так? Я богатый человек. Я не нищий, мне не нужно просить. Зачем на паперти?

– А затем, что дать нечего. Вот и стоим все на паперти и просим.

Мужчина потянулся рукой к книге, что лежала на коленях у Веры.

– Что же может читать такая странная женщина? О, Боже мой – это Библия! Вот так сюрприз. А впрочем – это всё объясняет. Вы просто не от мира сего, или, как это у вас говорят, с приветом.

Что ж, привет мужу и внукам. Ваш покорный слуга – Альберт Кепц.

Мужчина смешно раскланялся и, спеша, пересел на свободное место в начале вагона.

Татьяна Дейна

25.09.11.